В чём ошиблись американцы, или ещё раз о том же

«Камышовый кот» — моё домашнее прозвище. Поэтому я и включил во френд-ленту «Блог Камышового кота».

Намедни тёзка поднял важную тему, но не докопался до глубин. Началось всё, правда, несколько раньше, с мелкого наезда на Америку в одном из довольно давних его постов. «Почему пуштуны не возвращаются из пакистанских лагерей беженцев в Афганистан, если Америка несет туда свою демократию?» — издевательски спрашивал Reedcat. Его наезд был некорректен — в том конкретном случае героиня репортажа из National Geographic, о которой шла речь, домой как раз вернулась, но это был только конкретный случай, вопрос же об «экспорте демократии» повис в воздухе. Вчера наконец я увидел в ленте обещанный тогда отдельный пост о демократии — но, увы, полноценного спора всё равно не получилось. А между тем дело стоит того, чтобы разобраться. Выношу из своих комментов куски и дописываю наново.

1. Демократия как процедура и современная демократия

Мне кажется, в применении слова «демократия» имеется определённая путаница: одним и тем же словом называются различные вещи: демократия как процедура и современная демократия.

Демократия-процедура, система сдержек и противовесов (основные принципы — публичность, ответственность власти, выборность власти, сменяемость власти, разделение властей и т.д.) возникает там, где существует множество самостоятельных субъектов какой-либо деятельности, экономической или политической, или необходимость согласования интересов каких-то групп. Например, в Великом княжестве Литовском и Речи Посполитой была проблема неоднородности населения и в том числе дворянства (почти пополам: православные и католики, русины и поляки). Кроме того, имела место феодальная раздробленность, с присущим ей натуральным хозяйством — то есть акторы, субъекты были самодостаточны — включая возможность вести междоусобные войны, собирая ополчения из своих крестьян или привлекая за плату, например, казаков из Сечи. Отсюда — сейм, выборность короля и т.д..

Демократия как процедура, однако, не является единственным решением вопроса. Разноголосицу множественных субъектов можно разрешить и при помощи деспотизма: в соседней с Литвой России разногласия мелких князей были (отчати при помощи Орды) подавлены, и князья были выстроены в вертикаль (ярлыки на княжение, дани). Тоже метод.

Но важно, что демократия в Афинах, Древнем Риме, в Литве и Польше, или вечевая демократия в Новгороде — это был инструмент согласования интересов немногочисленных субъектов (десятки, много если сотни). Причём субъекты эти часто были независимы друг от друга. Современная демократия должна согласовывать интересы миллионов, при условии гораздо большей связности и взаимозависимости. И по-прежнему использовать для согласования различные обсуждения, голосования и т.п. уже невозможно. Разница — как между монопольным сговором и свободным рынком. Равновесная цена на рынке не устанавливается голосованием. Людей стало так много, что даже меньшинство оказалось большой группой, запросы которой нельзя игнорировать.

Поэтому современная демократия — вещь совершенно другого рода. Сходство, конечно, имеется (множество субъектов, согласование интересов и т.п.), но реализация и условия в корне различаются. Современная демократия — это некая общность менталитета, осознание всеми людьми того, как демократия работает, и желание жить в соответствии с ней, то есть в уважении к интересам других членов общества. Вопрос выборности власти, сменяемости и пр. становится вторичным, а на первый план выходит “коммуникабельность”, “договороспособность” каждого человека и общества в целом.

2. Экономическая основа демократии

Итак, основа для возникновения демократии — это потребность урегулировать разногласия между свободными самостоятельными субъектами или группами. В рабовладельческом обществе или при феодализме свобода была доступна меньшинству, поэтому существовала возможность демократии античного типа — форумов, парламентов и других благородных собраний.

Капиталистическая свобода — это правовое равенство всех людей, миллионов индивидов. Каждый свободен принимать решения, каждый отвечает за себя. Степень неопределённости в обществе резко возрастает — каждый имеет самостоятельное влияние на будущее, каждый принимает решения. Возрастает и степень взаимозависимости членов общества друг от друга. Таким образом, современная демократия — это общество экономически свободных равноправных людей, занятых в капиталистическом производстве. Демократия — политическое лицо рыночной системы, политическая форма, к которой неизбежно прибегают страны со свободной экономикой — потому, что свободный экономический субъект не может сосуществовать с диктатурой и иными формами принуждения.

3. Альтернативы демократии

Однако и при капитализме по-прежнему верно, что если свободы нет, или если свобода субъектов ограничена, то демократия не имеет смысла — несвободный субъект (кто не имеет или не желает свободы) не может участвовать в принятии решений, а если навязать ему такую роль, демократия выродится в фикцию и не принесёт блага.

Как уже было сказано, демократическая процедура — вовсе не единственный способ урегулировать разногласия. Другим вариантом всегда является деспотизм, единовластие. Однако это вовсе не всегда достигается насилием и принуждением. Бывает власть главы семьи или рода — когда дети слушаются родителей, младшие подчиняются старшим. Это единовластие добровольное. Бывает такое же добровольное подчинение религиозным правилам и священноначалию. Шире, любая идеология может служить сплочению людей и их совместной и согласованной работе через отказ от самостоятельности ради некоторого общего блага.

Также не следует забывать о ситуациях, когда демократия явно неприменима. Например, это ситуация войны. Война исключает личную свободу, исключает соответственно и демократию. Ещё один пример — ситуация, связанная с нехваткой жизненно важных ресурсов: в том числе послевоенная разруха, продукты по карточкам и т.п..

Свобода всегда сложнее организована, чем деспотизм. Поэтому любое расширение пространства свободы приводит к соблазну всеобщего подчинения одной личности или общей идее. После создания системы национальных государств в Европе в XIX веке и распространения общегражданских свобод на большинство населения, такой соблазн охватил большинство стран в первой трети XX века. В ситуации, когда индивидуальная свобода была ограничена последствиями Первой мировой войны, возник соблазн скрепить нации идеологически. Так возникли фашизм, национал-социализм, коммунизм. Только Вторая мировая война с её ужасами, в том числе Холокостом, убедила людей, что этот путь ошибочен. После войны в Европе и во всём мире развиваются демократии.

4. Экспорт демократии

Свободная капиталистическая экономика, понятное дело, это не то, что можно ввести законом или указом — институты рынка, существующие не на бумаге и не в залах торжественных заседаний, а в головах всех участников экономической жизни, создаются долго и мучительно — уместно вспоминать скитания евреев по пустыне, и точно так же поколения должны пройти для создания рыночной инфраструктуры. И так как только на основе экономической свободы индивидов может существовать современная демократия, то и демократия также должна вызревать в каждом народе годы и десятилетия.

В таком понимании демократии, конечно, никакой её “экспорт” невозможен. Если американцы и вправду думают, что возможно быстрое построение демократии “с нуля”, это, конечно, ошибка — впрочем, ошибка частая в истории, тут они повторяют и СССР (с знаменитым прыжком из феодализма в социализм), и Петра I, пытавшегося в России завести европейские порядки.

Однако мне кажется, что по факту Америка преследует цель не установить демократию (так как это процесс очень небыстрый), а только способствовать её зарождению и развитию. Они делают первый шаг — устраняют деспотизм — и поэтому считают, что правы. В самом деле, разрушение диктатуры, уничтожение этого препятствия для свободы, пожалуй, может и даже должно приближать к демократии. Но если в чём есть ошибка в действиях США — так это в том, что они несут с собой войну, а война препятствует демократии не менее диктатуры.

5. Разница в деталях

Боюсь, что, как и Redcat’у, всё это покажется слишком мелкими и несущественными деталями. Американцы же неправы? Да, неправы. Они же вовсе не благо принесли в Ирак и Афганистан? Да, несомненно. Ну и всё. Антиамериканизм удовлетворён, а демократия нужна была только к слову… Мне же хочется, чтобы демократиюпонимали лучше как идею и не мешали её с чем попало, да и американскую демократию — работающую, действительную демократию! — понимали как следует. Только что я могу?