Да, как раз мне вспомнилось про «Ключ», и время есть немножко — наверное, надо записать, а то забуду, как обычно. Про «переписать Гамлета» и прочее, как мне это всё увиделось и наконец сложилось.
Начнём издалека. На самом-то деле роман «Ключ из жёлтого металла» — это книга о той фантастической весне, которая случилась в 2008 году. Очень тёплой, ранней, совершенно необычной — действительно хотелось думать, что всё это неспроста, что это знак, причём обещает он что-то очень хорошее. Хотелось менять жизнь. Это ощущение и описано в книге. Для этого придуманы Врата Гекаты, сложные вложенные сны, загадочные места вне времени и пространства, вывеска «Тяжёлый свет Куртейна», путешествия на автобусах и электричках по всей Восточной Европе от Москвы до Дюссельдорфа — чтобы прочувствовать и встряхнуться.
У меня сны в этой книге ассоциируются с зимой — потому что той весной спать было нельзя, просто невозможно, и особенно ночью. Последний сон, из которого просыпается герой романа Филипп — окончательно, из зимы в весну — это собственно и есть сам роман. Герой просыпается за четыре страницы до конца книги, и выясняется, что всё, что было на 470-и страницах до того, это ему приснилось. Ему снились его знакомые — как будто он с ними не знаком, и только ещё знакомится (Кьялар) или даже уже потерял их (Хайди). Ему снились реальные места (Вильнюс, Прага) и не вполне точные адреса (Хаген)… Собственно, ему снилась его собственная жизнь — и во сне она хуже. Она была несчастная и холодная, как зима. Он просыпается, и тепло весны принимает его, и друзья ждут его, и всё ещё впереди.
Что же было самым главным в этом сне? Чтобы рассказать об этом, он, проснувшись, звонит в Прагу своему другу Кьялару: «Я видел вещий сон. То есть мне приснился гениальный проект… Мы с тобой перепишем ‘Гамлета’. От имени всех действующих лиц, по очереди…» Про такой проект во сне-романе действительно шла речь. Но фишка в том, что сама книга — это и есть переписанный (и недописанный) «Гамлет».
(Хотя какой же «Гамлет», когда «Золотой ключик»? Действующие лица и исполнители ясны до точки: Филипп — Буратино, Карл — папа Карло, Черногук — Карабас-Барабас, доктор Грочек — Дуремар, Мирра/Марина — Мальвина, Арсений — Артемон… Это то, что видно сразу — так сказать, написано на обложке. Но это слишком очевидно.)
Внутри книжки содержится дивное переплетение самых разных историй. И в том числе да, Гамлет.
Упоминание о принце Гамлете появляется в тексте «Ключа» почти с самого начала — ещё только приехав в Вильнюс, Филипп говорит, что Принц Датский — не лучший гость в доме («все углы своим смятённым духом провоняет, проветривай потом»).
Каким докучным, тусклым и ненужным
Мне кажется все, что ни есть на свете!
(Гамлет, пер. М.Лозинского, акт первый, сцена вторая)
Говоря о Гамлете, Филипп имеет в виду своё собственное угнетённое состояние — тем самым сразу же Гамлет для читателя связывается с Филиппом. Далее Гамлет возникает в разговоре с «живыми фигурами» в Праге. В этом разговоре возникает идея «переписать Гамлета» так, чтобы все герои были по возможности счастливы. Например (только например!) Клавдий может быть убит сразу после появления Призрака, и не будет всех остальных смертей, Гамлет женится на Офелии, Гертруда снова выйдет замуж… Мысль о возможности «альтернативного сюжета» подкрепляется и цитатами из книги Бориса Цаплина, который именно таким альтернативным изложением известных произведений и занят.
Но если принц Датский — это Филипп (раз уж он сам себя с ним сравнивает), то можно сравнить его жизнь с шекспировским сюжетом. И совпадения сразу выявляются — многи и очевидны. Как и несовпадения. Его мать (Гертруда) бросила его биологического отца (Гамлета-старшего) ради какого-то «заезжего артиста», и вместе с любовником (стало быть, Клавдием) погибла — всё это без участия Филиппа, тем самым сам мотив мести, если бы и был, то уже снят. Место отца Филиппа занимает Карл — и важно, что хотя он и был в некотором смысле мужем его матери, но это было до рождения Филиппа — тем самым мать Филиппа не изменяла его биологическому отцу с Карлом (а как раз наоборот). Наконец, Филипп выбирает себе новых родителей сам — Карлу он говорит, что «будет с ним дружить» при первом же свидании, а няню Ренату, заменившую ему мать, сам находит буквально на улице. Трагедии нет, никого не нужно убивать, и никакие призраки не беспокоят живых.
У темы Принца Датского есть «дубль» — тема принца Сидхартхи, он же Гаутама Будда. О нём Филипп говорит с Карлом, тоже в самом начале книги. Выясняется, что проблемой героя являются люди, окружающие его — безликие, незнакомые, нормальные, те, кому кажется, что болезни, страдание, старость и смерть естественны, и внушающие уверенность в этом в том числе и несчастному принцу. В таком настроении, как кажется Филиппу, ему «возвращаться во дворец» не годится, да и вообще существовать — ведь он не может быть счастливым, счастье кажется ему неуместным, и где уж там какую-то нирвану открывать и срединный путь искать! Карл говорит ему, что его собственный способ справиться с унынием окружающего мира — это не замечать ничего, погрузившись целиком в работу, то есть вовсе «не выходить из дворца». Но Филипп понимает, что это только частный случай — а решение всё то же самое, ему хочется найти некий смысл в жизни, которым может быть не только работа, а что угодно — лишь бы что-то было. Рената, в свою очередь, рассказывает, что она от таких же мыслей, которые преследовали её в молодости, также нашла спасение в том, чтобы заниматься делами — но не своими, а чужими (Карла и Филиппа).
— Впрочем, может быть, это я один такой дурак, а всё человечество прекрасно справляется?..
[…]
— Очень хорошо тебя понимаю, — серьёзно говорит Рената. — Сама так же маялась в твои годы… А потом занялась чужими делами — вашими с Карлом. И всё как-то само собой наладилось.
— И жизнь обрела смысл? — спрашиваю недоверчиво.
— Да нет, конечно…
Жизнь Ренаты не исполнилась смысла, однако исчезла тоска — но Филиппу этого мало. Между прочим, в «Гамлете» в первом акте Клавдий и Гертруда тоже говорят Гамлету не печалиться о смерти (отца), так как это общий удел, общая участь, и вдобавок мать просит Гамлета не уезжать, остаться с ними:
Мой милый Гамлет, сбрось свой черный цвет,
Взгляни как друг на датского владыку.
Нельзя же день за днем, потупя взор,
Почившего отца искать во прахе.
То участь всех: все жившее умрет
И сквозь природу в вечность перейдет.
Пусть мать тебя не тщетно просит, Гамлет;
Останься здесь, не езди в Виттенберг.
Гамлет обещает не уезжать, Филипп уезжает (по просьбе Карла), но обещает, вернувшись, задержаться надолго — это тоже можно воспринимать как сюжетное сходство.
Или ещё тоже совпадение: в Хаген Филиппа везут, как Гамлета в Англию Розенкранц и Гильденстерн, двое людей, притворяющихся его друзьями, а на самом деле выполняющих деликатное поручение, впрочем сами в реальности не осознающие своей подлинной роли и судьбы: Гамлет-Филипп узнаёт их тайну и отказывает им в доверии — впрочем, несмотря на опасения, никто не погибает.
Однако точного соответствия между персонажами и сюжетными линиями «Ключа» и «Гамлета» установить нельзя. Кто тут Лаэрт, кто Полоний, кто Горацио? И наоборот, кому из героев «Гамлета» соответствуют Митя, Болеслев, Станислав Грочек, Гражина и Иржи Шнипс? Ну, с натяжкой можно сказать, что Мирра — это Офелия. «Живые фигуры» на площади — актёры, «столичные трагики». Болеслев Черногук вполне может претендовать на роль Лаэрта (соперничество с Гамлетом-Филиппом за владение ключом, а также чуть заметный треугольник Филипп — Мирра — Болеслев), но может оказаться и Фортинбрасом (если иметь в виду желание «завладеть» домом отца Гамлета). Точного соответствия нет, поэтому получается, что «Ключ» — это не переписанный «Гамлет», а скорее недописанный.
Филипп вспоминает своё детство (сидя на дереве в Праге):
В детстве чудеса были для меня самым обыденным делом. То есть я даже и не знал, что это и есть «чудеса» — выбирать сны по своему вкусу, а в некоторые находить лазейки наяву и всегда возвращаться обратно… […] Но по мере того, как я рос, событий такого рода становилось всё меньше…
Именно тогда, в детстве, он создал из своей жизни завязку «альтернативного Гамлета» — в первую очередь, нашёл Карла и Ренату. Потом чудеса покинули его — и всё пошло наперекосяк. Из «Гамлета» вылупился какой-то дурацкий «Золотой ключик». Вместо того, чтобы продолжать играть свою пьесу, Филипп отпустил поводья, доверил писать книгу своей жизни другим, возникло дикое смешение разных тем и сюжетов, и «Гамлет» рассыпался. Сидхартха тоже не получился. Макс (кажется, только потому и появляющийся в романе, что его авторитету мы беспрекословно доверяем), говорит Филиппу (в Карродунуме):
— У истории, в которую вы оказались вовлечены, слишком много авторов.
И это действительно так: историй, переплетённых в одном романе, слишком много, каждый герой играет свою пьесу, и каждая история пытается жить по-своему.
И только после открытия Врат, когда Филипп возвращает себе возможность творить чудеса и перестаёт жечь свои книги — сюжет «Гамлета» в его жизни, надо понимать, получает возможность дальнейшего развития. Офелией становится Хайди. Может быть, у неё найдётся брат — Лаэрт… Этого мы, скорее всего, не узнаем.
И получается, что Буратино — только случайный гость в своей сказке. Он открывает дверь — и Карабас, Мальвина, Артемон и все остальные — исчезают, их история заканчивается, а Буратино остаётся и становится кем-то другим — например, Гамлетом, взявшим судьбу в свои руки. Или Сидхартхой, опять спасшим мир чудесной весной 2008 года.
О романе «Ключ из жёлтого металла» у меня в дневнике:
А также
Без рубрики | Метки: 
Автор idealblog 
![[info]](https://i0.wp.com/p-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif){kind=small}
Внутри собаки 