Простые вещи

Есть некоторые простые вещи, до  которых ты вряд  ли додумаешься самостоятельно в ближайшую тысячу лет. А тут как раз разговор зашел…

(Макс Фрай, «Простые волшебные вещи», стр. 143. Здесь и далее номера страниц — по изданию 2002 года).

Фэнтези и мистику преследует одна беда — книги, относимые к этим жанрам, читатели упорно воспринимают как приключенческие, сюжетные — и только. Впрочем, большая часть популярной (читай, ширпотребной) литературы действительно такова. Из-за привычки к action не только «easy reading», но и книжки вроде Кастенеды, которые изо всех сил стараются выглядеть изложением неких «философских учений», для многих читателей всё равно выглядят приключениями героя в неведомой стране (что между прочим мешает по достоинству оценить сомнительное качество идейного багажа). И даже из по-настоящему стоящих вещей, даже из Евангелия и Пятикнижия поп-культура сделала комиксы и мультики! А уж там-то точно главное отнюдь не в сюжете.

Под воздействием среды волей-неволей начинаешь привыкать к тому, что и правда кроме приключенческого сюжета в книжках искать нечего. Так, попав в дурную компанию, привыкаешь к сквернословию и пошлости, а потом долго не можешь избавиться… Но иногда приходя в себя, волей-неволей почти рефлекторно начинаешь искать пролетевший мимо глаз и ушей смысл — в том числе там, где его нет.

Возможно, Макс Фрай — это действительно только забавные приключения некоего сыщика из города Ехо. Бегают разные люди, магия всякая, чудеса, подвиги и путешествия — забава, чтоб не уснуть в метро. Тем более что сэр Макс и правда очень милый, да и другие герои тоже, и приключения действительно забавные. Не готов пока спорить на тему, есть ли там что-нибудь ещё. Философии по крайней мере обнаружить не надеюсь. Но странности и совпадения в тексте позволяют предположить, что написано это не как попало, а в соответствии с каким-то замыслом. Который — забавы, опять же, ради — можно было бы отыскать и оценить…

* * *

Вам от рождения достался дивный дар, вы не способны понять, каково быть человеком, навсегда обречённым оставаться там, где родился… (стр. 143)

Однажды на этой фразе магистра Гугимагона я остановился, как будто на бегу врезался в стенку. Эти слова должен был произнести кто-то другой! Например, Андэ Пу, тоскующий по солнечному Ташеру… Андэ и правда говорит что-то близкое по смыслу:

Даже если я захочу назад, в Ехо… По крайней  мере, после этого я буду жить там,  куда захотел вернуться. А пока  я просто  живу  там, где родился. Это разные вещи. (стр. 285-286)

Так я неожиданно для себя однажды понял «тему» этой книги. Она о том, что случается, когда срываешься с места и летишь куда-то,  и о том, что чувствуешь перед отъездом… Я бы сформулировал эту тему так: «Уехать нельзя остаться».

Сэр Андэ Пу мне вспомнился сразу, а потом возник целый ряд — Меламори (со своим страхом ехать в Арварох), три «жёны» сэра Макса (привезённые из Пустых Земель в Ехо), Лойсо Пондохва (запертый в своём жарком мире), его дочь Теххи (не имеющая возможности удаляться от Сердца Мира)… По большей части это вставные эпизоды, никак не привязанные к основному сюжету двух повестей, составляющих книжку. Меламори могла бы пожаловаться на свой страх немного позже (она это и делает, когда сэр Алотхо Аллирох добирается до Ехо, но тогда уже гораздо короче). Парадное выступление сэра Макса перед своим «гаремом» могло наоборот состояться раньше — как только этот самый «гарем» у него появился. Лойсо Пондохву вообще можно было переместить куда угодно… Но тем не менее всё это подряд собрано в одной книжке, в этих двух повестях. Как и в прошлый раз, случайностью такое совпадение считать трудно.

Раскрытие темы начинается с самых первых страниц, и с самых простых поездок — например, на катере по реке.

Моё первое самостоятельное путешествие по лучшей из рек Соединённого Королевства больше всего напоминало поездку на гигантском кенгуру. Меня не просто качало, а трясло так, что колени стукались о подбородок. Глаза слезились от ледяного ветра, слезы текли по щекам, смешиваясь с брызгами речной воды и мелкими капельками моросящего дождя… Я ни о чём не вспоминал и не строил планы на будущее. Было только «здесь и сейчас»… (стр.7-8)

Макс радуется качке и буйству волн вокруг своей утлой посудины, а вот сэру Манге Мелифаро это вряд ли понравилось. Он тоже настоящий путешественник, но он любит передвигаться с комфортом, который для него порой может сгоряча оказаться важнее самой поездки. Он говорит:

Ваврварская укумбийская конструкция, никакой магии… Пассажиры не сказать чтобы блаженствуют: качает зверски… В своё время меня занесло на укумбийскую шикку, и я проклял тот день, когда меня угораздило затеять эту дурацкую свистопляску с кругосветным путешествием… (стр.24-25)

Так становится понятно, что — как ни банально — люди бывают разные. Некоторые созданы для путешествий, некоторые нет. Это судьба — кому какая достанется.

Когда у судьбы имеются какие-то планы, она находит средства заставить нас действовать в соответствии с ее сценарием. Если тебе зачем-то нужно уехать на этот грешный Арварох, судьба будет назойливо подбрасывать тебе эту возможность раз за разом, пока ты не поступишь так, как она хочет. И еще эта злодейка имеет привычку здорово сгущать тучи на нашем личном небе, когда мы сопротивляемся ее уговорам. Видишь, ты всего один раз отказалась поступать так, как она считает нужным, и твоя жизнь уже стала гораздо менее приятной, чем прежде… Судьба умеет уговаривать. А в тех редких случаях, когда ей это не удается, она просто убивает дурака, не ухватившегося ни за один из шансов. (стр.189)

Ducunt volentem fata, nolentem trahunt: желающего идти ведет, нежелающего влачит.

Макс испытывает восторг от всего неизвестного, именно это для него является наградой в путешествии:

Было приятно лишний раз вспомнить, что я — новичок в этом прекрасном мире… Столько дивных возможностей попасть впросак, столько поводов удивляться по пустякам! А счастливая возможность удивляться по пустякам так переполняет мою жизнь, что можно позволить себе не желать ничего иного… (стр.30)

А для Меламори неизвестность — большая проблема, она боится уезжать, даже если это и не другой мир, а только другой континент.

Стоит мне представить себе, как я схожу с корабля на совершенно чужой берег, и я тут же начинаю думать, что все верно: леди действительно не должна шляться в одиночестве по незнакомым местам! (стр. 185)

Или например Друппи, огромный пёс сэра Макса, боится гулять по незнакомому городу:

Это огромное мохнатое существо жалобно жалось к моей ноге… вообще-то, не то чтобы только к ноге: размеры собаки вполне позволяли ей засунуть мокрый нос куда-то мне подмышку, не поднимаясь на задние лапы. Тем не менее, эта громадина дрожала от ужаса… Полуденная суета Старого Города ошеломила пса до глубины души… (стр. 173)

Или — практически то же самое — жёны сэра Макса:

Эти трое выросли черт знает где, в каких-то Пустых Землях,  они вели там  совершенно непонятную мне жизнь, к которой они сами, однако,  привыкли…  И  вот, в один прекрасный  день,  некие  «мудрые старцы»  сажают  этих девчонок  верхом  на рогатых  менкалов, привозят  их в совершенно  незнакомый  город… после   чего  вышеописанные  «мудрые  старцы»  спокойно  уезжают   домой.  А прекрасные  леди  Хейлах, Кенлех  и Хелви  остаются в огромном чужом доме. И наверняка  не очень-то  понимают,  как им теперь жить дальше… (стр.220)

Всех их, пока они не способны радоваться всему новому и непонятному, судьба именно «влачит».

Бояться неизвестного естественно, но чтобы достичь чего-то, каждому приходится перебороть свой страх. Каждый из нас заключён в самом себе, в своих привычках и слабостях, в своей судьбе, как в темнице. Как замечает сэр Макс, «собственная шкура —  вообще такая специальная штука, в которой нравится находиться  очень немногим» (стр. 248). Он преувеличивает: большинство как раз склонно «поклоняться данности».  Но лучшие из людей, несомненно, всегда хотят большего. И чтобы стать хозяевами своей жизни, им приходится бороться — с собой или с судьбой. И тогда каждый шаг становится шагом в неведомое, любое действие или бездействие, даже само течение времени несёт человека неведомо куда, и необратимо.

Никакого  «пути назад» вообще  не  существует, ни  для  кого. Это просто очередная успокоительная  сказка, из тех,  что  так  хорошо  заменяют  нам колыбельную… (стр. 247)

Это почти точное по смыслу повторение финальной фразы Андэ Пу произносит сэр Джуффин за добрую сотню страниц до отбытия поэта в Ташер. Сэр Андэ только немного поэтизирует формулу Джуффина:

— Я уезжаю навсегда, и вообще все всегда уезжают навсегда. Вернуться невозможно — вместо нас всегда возвращается кто-то другой, но это никто не впиливает… «Оставь надежду, всяк сюда входящий», вы так сказали? Это стихи?
— Стихи. — Улыбнулся я. — Очень старые. Но не мои, ни в коем случае!
— Это очень хорошие стихи. — Твердо сказал Андэ и исчез за дверью.

Читателю Макса Фрая понятно, что случается с человеком, когда он исчезает за дверью. Андэ Пу больше не появится в книгах про Ехо — только слухи будут доходить о его жизни в Ташере. Стоит подумать об этом, в следующий раз выходя на двор с собакой.

* * *

Мне всегда было интересно в книгах то, с чего авторы начинают, и как заканчивают. Первой фразой создаётся многое, а уж какая ответственность лежит на последней! Ведь надо сделать так, чтобы повествование выглядело законченным, и читатель с легко и с какой-то затаённой мыслью отложил книжку, а не удивлялся тому, что она вдруг кончилась. Эпизод прощания с Андэ Пу завершает книжку. И вот два последних предожения в книге, это — финальный вывод, который должен примирить всё, что касается страхов, неизвестности и необратимости:

Мягкий оранжевый свет уличных фонарей, пронзительный ветер с  Хурона,  выпуклые  разноцветные   булыжники  мостовой,  зеленоватый  диск ущербной  луны  на  пронзительно-черном небе — все  это были мои талисманы, надежно ограждающие меня от безумного одиночества, тоже своего рода «простые волшебные вещи»…  Может  быть  через  час  вместо  меня  в  Дом  у  Моста действительно вернулся кто-то другой, но этот парень был счастлив  и спокоен — абсолютно!

Последняя мысль в рассуждении — это то, что каждый новый шаг, каждое путешествие не только стоит дорого, но и даёт нам немало. Борьба с собой и с судьбой окупается тем, что нам даётся возможность быть ещё где-то, и может быть ещё кем-то, и эта возможность поистине чудесна. Баланс. Значит, жить по-прежнему стоит. Вот и будем жить. Схожу наконец на двор с собакой, второй час ночи уже…