— Да, — сказал Папа. — Горы — это серьезно… […] Воевать хотите — что же, можно и повоевать, хотя… На сколько нас хватит, Странник?
— Дней на десять, — сказал Странник.
— Ну, что же, дней пять-шесть можно повоевать…
— План глубокого вторжения, — сказал Тесть, — предусматривает разгром Хонти в течение восьми суток.
— Хороший план, — сказал Папа одобрительно. — Ладно, так и решим… Ты, кажется, против, Странник?
— Меня это не касается, — сказал Странник.
— Ладно, — сказал Папа. — Побудь против… Что ж, Деверь, присоединимся к большинству?
— А! — сказал Деверь с отвращением. — Делайте, как хотите… Революции он испугался…
— Папа! — сказал Свекор торжественно. — Я знал, что ты будешь с нами!
— А как же! — сказал Папа. — Куда я без вас?..
В России сменилась правящая партия. В своё время правящему классу было предложено несколько платформ — условно говоря, Павловского, Белковского, Черкесова и Шварцмана. До недавнего времени казалось, что власть приняла платформу Павловского — программу точного сохранения прежнего путинского курса, стабильности и предсказуемости. Фраза Медведева «хватит кошмарить бизнес» была не первой, но, кажется, теперь уже последней, которую общество восприняло как подтверждение стабильности проводимой Кремлём политики. С августа неожиданности посыпались одна за другой. Такое ощущение, что это даже не Черкесов с его чекистским крюком, и не Шварцман с его бархатной деприватизацией, а кто-то совсем отмороженный: пришёл и как-то убедил руководство страны влезть в международную авантюру. (Латынина намекает на Бастрыкина.)
Так и происходят революции в закрытых обществах: тот же президент и премьер, то же самое большинство в парламенте, все механизмы вроде бы гарантируют преемственность курса — а курс поменялся.
Г.Павловский опубликовал в «Эксперте» витиеватую, как обычно, статью. Первый абзац наполнен ритуальными фразами, характерными для нынешнего дня («Это победившее общество. У него есть новое чувство достоинства и новые права…») — всю эту постоянно звучащую в последнее время дребедень уже, кажется, высмеяли все, кто мог. Например, вчера Виталий Портников:
Російське керівництво довго шукало національну ідею. І нарешті знайшло – країна піднімається з колін і перемагає аж до нестями. […] Спочатку втілення у життя цієї ідеї виглядало дещо пародійно – в Москві всерйоз поставилися до перемоги Діми Білана на Євробаченні – хоча донедавна вважали змгання конкурсом для хатніх господинь. Під час футбольного чемпіонату розїжджали з прапорами на машинах. Телебачення аж захлиналося від подиву – от яка країна, перемагає і перемагає! Однак після грузинсько-російської війни все стало вже серйозно…
Но кроме «победившего общества» и ритуальных поздравлений (фраза «Это успех руководства» напоминает мне из прошлых лет«Сильное решение, Борис Николаевич!») — кроме всей этой шелухи Павловский говорит интересные вещи. Для начала он фактически квалифицирует произошедшее как революцию, радикальный слом в политике, происшедший буквально за последние дни:
В три недели прошла смена декораций в стране и в мире. Россия, годами настаивая на консервативной святости суверенитета и территориальной целостности, вдруг ввязалась в молниеносную войну […]. Ради нее мы переступили свою же Концепцию внешней политики, перед тем подписанную президентом Медведевым (где «принуждение к миру» еще строго-настрого обусловлено решением Совета Безопасности ООН)... Союзники по СНГ ошарашены разворотом Кремля…
Произошло событие почти эпического масштаба: «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.»
Павловский неявно утверждает, что решение об этом радикальном повороте было принято без участия экспертного сообщества (т.е., судя по всему, без него самого и других политтехнологов, то есть его «партия» отстранена от управления страной). Собственно, обоснованию нужности экспертов и их необходимости при принятии решений и посвящена статья.
Война кончена…, военных под аплодисменты вернут в казармы, и от экспертов станут ждать кой-чего посильней, чем комментирование телевидеоряда. […] Кавказская победа не место для эксперт-триумфаторов, зачищающих риторику суверенитета риторикой справедливого вмешательства. Придется менять концепцию! Что совсем не просто, если перевести взгляд на министра иностранных дел России. Который уже несколько раз потребовал от Америки «выбирать» между Россией и Грузией как «виртуальным проектом». Это что, заискивание или ультиматум? В разгар игры не требуют выбора между одной из карт — и добрыми отношениями. Заявлять такое, пока наши стояли в Гори, значило зря нарываться на грубость. И ответная грубость из Вашингтона последовала незамедлительно. Но это не слабость Лаврова. Это слабость внешнеполитической догмы…
Итак, с точки зрения Павловского, и эксперты нынешние плохи, и министр плох, и идеология плоха. И в этом он, наверное, прав (как часто бывают правы в своей критике те, кто оказался невостребован властью). В самом деле, «победившая нация» — это идея только внутренняя, и не сказать чтобы очень содержательная. Что Россия предлагает вовне? У Запада есть комплекс идей и ценностей, связанных с индивидуализмом, свободой и демократией. Глупо подлавливать их на противоречиях вроде Ирака и Косова — непротиворечивых систем не бывает, как не бывает и полностью безошибочной политики. Так или иначе, Запад предлагает свою концепцию, как жить всем народам мира. Россия, выйдя из западной структуры и очевидно не подчиняясь более устоявшимся правилам соблюдения территориальной целостности, прав человека и т.д., необходимо должна предложить свою альтернативу. У России теперь свой взгляд на право вмешательства в дела других стран, свой взгляд на обоснованные границы и на признание субъектов права. На чём основывается этот российский взгляд? Почему мы признаём Абхазию и Южную Осетию, но игнорируем Косово? А с Тайванем торгуем, но не признаём? Сейчас в широком употреблении нет ни одной сколько-нибудь стоящей концепции самостоятельных действий России.
«Защищать свои интересы»? — Мало! Сначала скажите, что это за интересы и на чём они основаны, иначе «защита интересов» превращается в произвол.
«Защищать весь мир от американского империализма» (вариант: «гадить Америке где только можно»)? Просто детский сад (это пишет и Павловский — о внешней политике, «полностью сфокусированной на российско-американских отношениях«.) Политика должна быть самодостаточной, а не функцией от чьего-то ещё поведения.
Сможет ли нынешнее российское руководство предложить миру что-то существенное? Судя по тому, как резво разбегаются от России союзники, никто этого не ждёт.