Павловский в МК. Ещё об оппозиции

В чём Павловский абсолютно прав — так это в том, что любые изменения в политике у нас могут произойти только сверху. В том числе либерализация. Никакой оппозиции снизу, достаточно сильной, чтобы организовать смену власти, в России нет. А есть только фракции и партии внутри самой власти — о чём Павловский и сообщает.  Отсюда и вполне реальная угроза «генерал-либералиссимуса», который появится после некой «оттепели на полгода».

Впрочем, это, как мне кажется, только уловка со стороны Павловского. Термидорианская диктатура как результат демократической революции вовсе не неизбежна — всё зависит от направления, глубины и радикальности гипотетической либерализации. Сравнить абсолютную власть Горбачёва весной 1985 года с его же весьма ограниченной властью через три года: в 1988 году возможности вернуть всё вспять уже не было — как тогда говорили, «перестройка необратима». Точно так же, хотя Кучма вовсе не был диктатором, но власть Ющенко, ничтожная и неавторитетная, с ней несравнима. И если сейчас власть в России захочет избавиться от ответственности, переложив её на народ, она вполне сможет это сделать.

Павловский любой вопрос всегда сводит к вопросу чьей-то личной власти — это его коронная фишка. Поэтому описывая проекты либерализации, он упоминает только пункт о выборности губернаторов — но не говорит об отмене цензуры и свободе СМИ, например. Говоря о Майдане, упоминает об «озолотившихся идеалистах», но не говорит о полученном опыте парламентаризма, независимости суда и конституционной реформе, которые только и удерживают сейчас Украину от коллапса политической системы.  В сущности, это интервью продолжает череду очной и заочной полемики с Белковским и другими деятелями, предлагающими власти проекты либерализации. При этом понятно, что либеральная программа не может быть принята всей нынешней властью и потребует чисток и люстраций — силовики либерализации не потерпят. Павловский же пытается создать платформу, сохраняющую единство власти, даже при всех разногласиях между различными фракциями, замазывая и подавляяя все эти противоречия. А что лукавит — ну что ж, его право, как может, так и аргументирует.

Но что напрягает — так это разговор о Новочеркасске, причём сразу после шума о неком приказе по МВД о возможности применения оружия против демонстрантов. Приказа, может, и нет, и заговора «прокризисной партии», как это называет Павловский, может, тоже нет — но ведь эту часть интервью Глеба Олеговича можно прочесть и как предупреждение: ни в коем случае не применять силу, иначе это расколет власть и будет использовано против неё! Что ж, в этом есть резон — но только в том случае, если решение о применении силы действительно может быть принято. Кем? Например, силовиками. Как это у нас обычно бывает — президент по Волге  катается, премьер в Китай летит, до генпрокурора не дозвониться, а тут — трах-бах, то война с Грузией, то Ходорковского арестовали. Кстати, и события 1991 года, «фарсовым повторением» которых грозит Павловский, случились после ГКЧП, участники которого, в свою очередь, воспользовались отсутствием Горбачёва…  И вот теперь Павловский вещает о «силовиках в отпуске» и обещает раскол элит и возможность смены власти после беспорядков в каком-то из моногородов.

Кстати, тут же он предлагает другую, альтернативную стратегию — говорит, что власть должна заново найти общий язык с народом, как в 1999 году, и т.д.. Но именно предлагает, то есть сейчас никакого общего языка, никакого доверия власти к народу, как можно понять, нет. Получается, власть сейчас, по ощущению Павловского, боится народа? Вот склеенные вместе кусочки из этого интервью:

[Сейчас] сохраняется ощущение непрозрачности: вы, граждане, нам доверяете, а мы вам не слишком. Это неприятный момент, и он может стать ресурсом игры против власти. […] Люди уже недовольны. Но со своим недовольством они идут к тем, кому доверяют. И для власти это не новая ситуация. […] Путин десять лет назад попросил у людей доверия на языке, который был понятен тогда. Объяснил: ну, братцы, ж… давайте выбираться вместе! Сегодня нужно что-то в том же роде, но на другом языке. […] Я против проектов либерализации, потому что они не решают проблему устойчивого роста доверия, а значит, и свободы в нашем жестоком и невежественном обществе. Нынешний политический режим доказал, что может быть инструментом безопасности и единства России. Считаю, что теперь ему надо дать доказать, что он умеет быть инструментом свободы и выживания в мировом кризисе.

Итого, власть должна доверять народу, а не применять против него силу — тогда народ придёт к власти за помощью, а не с требованием отставки; и в этом, а не в выборности губернаторов и прочей либерализации, должна проявляться свобода и демократия. Таков рецепт Павловского. В принципе, всё это достаточно обычные словеса, вечная песня о симфонии народа с помазанником. Неприятно только то, что если раньше такое положение констатировалось, то теперь оно предлагается. Значит, что-то треснуло. Что-то пошло наперекосяк.

Разговоры за обедом

Ну, а представить себе — что будет, если план Обамы по спасению экономики провалится? Деньги потрачены, а экономика всё стагнирует… и вот уже наконец всем всё ясно, и все признали: не вышло. Что тогда?

Понятное дело, что задним числом будет создан миф, списывающий все несчастья на тех, кто не смог выжить: на корпорации и банки. А где наши деньги? И зачем мы спасали эти корпорации и угробили на них миллиарды и сотни миллиардов? Они всё равно разорились, но унесли с собой наше добро! А ведь это они раздували финансовый рынок своими акциями! Это они устроили кризис! — И в общественном сознании крупная корпорация, открытое акционерное общество будут автоматически ассоциироваться со злом и разорением.

Наступят бедные годы, годы самовыживания, жизни на подножном корме. В гору пойдут мелкие бизнесы, основное преимущество которых — мобильность и манёвренность, быстрый оборот капитала. Как в Китае: много мелких фирм, производящих что угодно. Но это будут вовсе не средневековые ремесленники: они возьмут от индустриальной эпохи все её технологические достижения и будут делать то же самое, но не на конвейере, а в гараже. Включая самолёты и Кадиллаки.

Интернет сделает хозяйственные связи простыми и хаотическими. Не нужен центр, бизнесу не нужно государство, а нужны коммуникации — информационные и грузовые. Телеком, транспорт и энергетика будут царить в новом мире, став самодостаточными и независимыми «естественными монополиями».  А государства будут хиреть и съёживаться. Сжиматься будет и ВПК: ведь это те же корпорации. Принцип частного капитала даст ограничение на размер одной фирмы: выживет только то, что может полностью управляться одним человеком.

Естественно, сойдут на нет всевозможные внешнеполитические амбиции Запада. Мир лишится наконец своего многолетнего надсмотрщика — США. Вслед за США попытки доминировать оставят Европа и, возможно, Китай. Функция военных в странах «первого мира» сведётся к обороне. А остальной мир — арабские страны, Африка, Азия, Латинская Америка — будет жить по-своему. То есть почти по-прежнему.

Восток, в общем, и так-то не слишком затронут кризисом. Они смогут жить как сейчас — впрочем, там и сейчас культура мелких мобильных бизнесов очень развита — возможно, Восточная Азия впишется в новую западную модель. Индия и Иран останутся «политическими государствами» и поэтому будут доминировать в Азии — везде, куда дотянутся. Иран и Египет, возможно, поделят сферы влияния в арабском мире, который сам по себе так и не сможет создать собственный центр силы. Латинскую Америку, как и арабов, тоже ничто не исправит — торговля наркотиками, борьба индейцев с белыми и проклятия загнивающей (теперь уже на самом деле) Америке по-прежнему будут составлять суть их внутренней политики. Россия то ли развалится, то ли замкнётся в себе, то ли будет подгнивать в каком-то современном варианте феодальной раздробленности — но в любом случае до неё никому не будет дела. (Особенно если до краха миропорядка Россия и Америка успеют уничтожить основные ядерные арсеналы.)

Мир окажется раздроблен и разобщён. Выяснится, что глобальный мир не возможен без чьих-то глобальных амбиций — будь то «мировой демократизатор» США или противостояние социализма и капитализма… Но когда этой глобальной спицы, на которую всё нанизано, нет — ничего глобального и не остаётся. Каждый может жить сам по себе. Пограничные конфликты цивилизаций незначительны и не серьёзны. Все замыкаются в себе.

Пусть государство будет маленьким, а население — редким. Если имеются различные орудия, не надо их использовать. Пусть люди до конца своей жизни не уходят далеко. Если имеются лодки и колесницы, не надо их употреблять. Даже если имеются воины, не надо их выставлять. Пусть народ снова начинает плести узелки и употреблять их вместо письма. Пусть его пища будет вкусной, одеяние красвым, жилище удобным, а жизнь радостной. Пусть соседние государства смотрят друг на друга, слушают друг у друга пение петухов и лай собак, а люди до самой старости и смерти не посещают друг друга.

Логика войны

В построениях А.Н.Илларионова (отсюда) есть элемент конспирологии, заключающийся в том предположении, что все произошедшие события суть части единого плана, и имеют единое авторство, что Россия представляет собой единый субъект политики. Никаких отношений внутри российских правящих кругов анализировать не предполагается. Однако поскольку любое  исследование должно иметь какие-то границы, автор исследования имеет право поставить их так, как ему удобнее, а качество исследования определяется по результату; результат же в данном случае любопытен.

Логика следующая. Первый вопрос — о сторонах конфликта. Точнее, Илларионов говорит о том, являлись ли Абхазия и Южная Осетия независимыми сторонами конфликта — и отвечает отрицательно: сторонами конфликта были только Россия и Грузия (во внутрироссийские дела, как сказано выше, он не вдаётся). Второй вопрос — об агрессоре: Россия или Грузия? Анализируя последовательность событий (это самая интересная с точки зрения информации часть документа), Илларионов делает вывод, что хотя обе стороны предпринимали определённые агрессивные действия, но в развитии конфликта Россия всегда опережала Грузию, что однозначно указывает на то, что именно Россия несёт ответственность за разжигание конфликта. Итак, речь идёт об агрессии России против Грузии. Этот вывод можно было сделать и без дополнительных выкладок, и в этой части интерес представляет именно хронология событий, содержащая некоторые, возможно, неизвестные ранее факты.

После этого вывода вопрос о подготовке к войне можно исследовать только с одной российской стороны. Илларионов ставит вопрос о сроках подготовки к войне (ведь понятно, что война не может начаться без подготовки) и указывает, что подготовка к конфликту и отдельные акты агрессии происходили задолго до августа 2008 года. Дипломатически, как пишет Илларионов, война началась в феврале 2008 года, когда Москва заявила, что может признать Абхазию и Южную Осетию в ответ на признание Косова европейскими странами. Война перешла в легальную и публичную плоскость в апреле-мае 2008, когда последовало заявление, что Россия не допустит движения Грузии к НАТО, и было выпущено распоряжение о прямых контактах российских органов власти с органами власти Южной Осетии и Абхазии — что было уже признанием этих государств de facto.

Однако понятно, что отношения России и Грузии испортились существенно раньше. В частности, и раздачу российских паспортов в Абхазии и Южной Осетии тоже можно считать и подготовкой к признанию этих территорий как независимых государств, и подготовкой к войне — известно, что раздавать паспорта начали задолго до 2008 года. Самое интересное здесь — это замечание о том, что всё это происходило не только задолго до войны, но и до «революции роз», до прихода к власти Саакашвили, до деклараций о демократическом выборе Грузии и до объявлений о стремлении Грузии присоединиться к НАТО. Илларионов говорит, что началом развития конфликта России и Грузии можно считать 2001 год, когда началась подготовка к массовой раздаче российских паспортов, а в Южной Осетии вместо президента Чибирова, склонявшегося к мирному сосуществованию с Грузией, появился поддержанный российскими спецслужбами президент Кокойты. Илларионов задаётся вопросом о целях, которые могла бы преследовать Россия, и не может предположить ничего другого, кроме того, что Россия стремилась полностью расчлененить Грузию и установить контроль над грузинскими областями по отдельности. Ведь кроме случаев Абхазии и Южной Осетии была ещё Аджария, фактически подконтрольная Москве, а в ходе кампании августа 2008 года близкими к Кремлю пропагандистами велась речь о независимости от Грузии Мингрелии, армянских областей (Джавахети) и других национальных анклавов. В отношении Джавахети есть данные о том, что на территории Армении в августе 2008 войска готовились к вторжению в Грузию (ссылка от того же А.Н.Илларионова).

Илларионов не называет прямо Путина, но понятно, что политика, которую начали проводить в 2001 году — это политика Путина, тогда только что пришедшего к власти. Тем самым исходя из того, что сторонами в конфликте являлись Россия и Грузия, а также из того, что Россия последовательно проводила свою политику, следует вывод о стремлении России получить контроль за Южным Кавказом путём расчленения соседнего государства.

(Латынина исходила из внутрироссийских конфликтов элит, поэтому у неё движущей силой войны выглядит Кокойты, стремящийся получить больше денег из российского бюджета, но симптоматично, что и у Латыниной, и у Илларионова приход Кокойты к власти в Южной Осетии — ключевой момент в развитии конфликта).

Грузию в СНГ ничто не делает исключением, кроме того, что она была в 2001 году фактически в положении failed state. Надо думать, именно поэтому с неё начали. Поэтому самый важный вывод — об этом Илларионов не говорит — заключается в том, что все приведённые построения базируются практически на одном лишь допущении: что Россия проводит согласованную и целостную политику в последние 8 лет. И полученный вывод говорит, что если у России есть вообще какая-то согласованная и целостная политика в СНГ, то она заключается только в поддержке сепаратизма, развязывании локальных войн, создании зон нестабильности и дезинтеграции соседних государств с целью установления контроля над этими территориями по частям.

Чего же ждать от России остальным бывшим республикам СССР?

Zeitgeist

Можно подумать, что я люблю конспирологию, только когда это моя конспирология. Вовсе нет. Я люблю конспирологию, когда она знает своё место — не пытается, скажем, подменять собой следствие и суд, и не претендует на знание истин. Конспирология — только догадка, упражнение для ума. Это не «как оно было на самом деле». В лучшем случае — это модель, новый смысловой базис для истолкования событий, теория — ждущая подтверждения или опровержения. Тем самым, любая конспирология — это игра с неизвестным; рано или поздно оно станет известным (а возможно, кому-то известно уже). Надо принимать в расчёт, что где-то и когда-то конспирология встретится с настоящим фактом, и что сама она фактов не представляет.

Поэтому я ненавижу фильм Zeitgeist и прочие подобные ему поделки.

Во-первых, они объявляют своей территорией (то есть объявляют неизвестным, некой загадкой) то, что знают все энциклопедии. Что египетский бог Гор не был зачат непорочно и не имел 12 учеников, что христианство не было создано императором Константином и т.д.. Они рассчитывают на аудиторию из идиотов, при этом приговаривая: «вот ты какой у нас, дурак, умный и свободно мыслящий». Жестокая насмешка!

Во-вторых, они не строят теории и гипотезы, а прямо утверждают: как минимум, что официальная точка зрения — ложь, а как максимум предлагают собственную трактовку событий и настаивают на том, что она верна. По сути, они являются инструментами пропаганды, то есть средством, не будящим мысль, а убивающим её.

Zeitgeist из общего ряда выделяется ещё и явной нарочитостью применения пропагандистских техник. Он построен хитро, зрителя заваливают кучей неизвестной ему или полузабытой информации, пока она не начинает лезть у него из ушей, а потом делают «вывод», который, если разобраться, никак не следует из изложенных «фактов», но зритель принимает его с облегчением. Ещё метод — обобщать частность до целого (так, из того, что церковь служила прикрытием власти — конечно, а как же иначе, власть прикрывает себя всем чем может, и армией, и церковью — делается неявный вывод, что это и есть единственное предназначение церкви). Ещё — постоянные гипнотические утверждения авторов, что они разоблачают ложь и добиваются «истинно научного знания» (между тем как фильм по уровню не тянет даже на «жёлтую прессу»). И т.д..

Наконец, Zeitgeist не даёт никакой новой пищи для размышлений, он не создаёт ничего нового вообще. Тайной деятельностью правительств, и американского в особенности, нас пугают всю жизнь. Рассказы о теневых хозяевах этих правительств навязли в зубах и ушах ещё при историческом материализме. И вот нам опять говорят, что какое-то правительство или какие-то финансисты опять где-то там делают какие-то тайные дела не очень чистыми руками. Что в этом нового? Мне кажется, что человеку, не живущему в Америке, всё это не слишком должно быть интересно. То есть я могу понять американцев, это их право — требовать от своего президента правды о том, что произошло в их стране. Но мы-то, русские? Мы не добились правды о Норд-Осте, не добились правды о Беслане, не добились правды о начале первой и второй чеченской войны. Мы не знаем ничего даже на своём локальном уровне, в делах, где нет никаких следов заговоров уровня мирового. И большинство из нас это не сильно интересует, судя по всему — не так уж нас занимает, как это всё работает и чем движется. Что ж тогда нам лезть в чужие дела и общемировые проблемы?

Собственно, первой части Zeitgeist (про христианство) и явного использования пропагандистских методов достаточно, чтобы оценить уровень и не смотреть фильм дальше. Что же касается 9/11- я читал доводы противников и сторонников официальной версии, и не могу сделать вывод о правоте тех или других. Всё оказывается слишком сложно. Но однозначной правоты разнообразных теорий заговора я не вижу точно, претензии на сенсацию не оправдываются, а поэтому — «Зина, в печку его!»

Но увы, в России в последнее время такие вещи в моде. И это даже не «дискурс упрощения» путинского периода с «Проектом Россия», «Внутренним Предиктором», «Концепцией Общественной Безопасности» и вечной верой в Вашингтонский Обком как мировой центр власти и источник зла. Многое из этого появилось и до Путина, и до Ельцина. Фоменко был много раньше, и издавался дикими тиражами. Да и Веллер с его «Всё о жизни» был раньше. Может быть, это продукт «железного занавеса», кризиса образования, чего-то ещё в этом роде? Впрочем, разнообразные тайные знания всегда имели хождение. И может быть, это так и надо, чтобы масса кормилась подобными теориями? Но я не люблю элитарности, и не люблю высокомерия элиты. В частности потому, что она оборачивается той же самой глупостью, такими же мифами… Поэтому спорю, когда могу. Но, честно говоря, уже надоедает.

upd. И вот чем заканчивается пропаганда такого бреда: «Моя страна империя, которая контролирует все в мире. Но так было не сразу. Вначале сильными были Европа и Россия – великие цивилизации. Мы начали решать эту проблему и организовали Первую мировую. Неважно, сколько людей погибнет. После Первой мировой мы привели к власти в Германии Гитлера, который развязал Вторую мировую…» (http://americanshow.ru/, via http://barabanch.livejournal.com/575197.html)

Международное право

(из древних комментов в ЖЖ)

Международное право — это не двусторонний договор и не уголовный кодекс. В нём помимо документов есть некие общепризнанные понятия и ценности — то, что «в букве» не зафиксировано нигде. Некая зона умолчания, «дух», включающий в себя как «неудобоупоминаемые» разногласия, так и некие исторические прецеденты, о которых неловко вспоминать, и та самая «условная справедливость», всеми понимаемая по-своему, и потому не выразимая в «букве».

Во время «холодной войны» всем было понятно, что в каждом из двух лагерей есть свой хозяин, который делает что хочет, хоть и придерживаясь общих рамок международных соглашений. СССР часто нарушал суверенитет своих сателлитов, и это всегда вызывало некие заявления на Западе, но не больше. (И наоборот, западные злоупотребления критиковали у нас — но почти никогда не вступались за обиженных). Железный занавес как явление ругали обе стороны, но обе его и поддерживали.

После развала СССР и попытки демократизации в России была возможность прийти к общим понятиям о «справедливости» и общим ценностям — то есть расширить европейский консенсус на весь мир, сделав европейский «дух» — «буквой». Она не удалась. Возникли разногласия между Западной и Восточной Европой, между Европой и США, возник в качестве второго по весу центра силы Китай, возникла проблема международного терроризма — и при этом США оказались неготовы более динамично работать в этом новом мире, они продолжали настаивать на своей исключительной роли, диктовавшейся «умолчаниями» холодной войны, хотя после краха СССР это было уже невозможно.

Это было кризисом американского мира. Выходов возможных было несколько — построить на основе проекта глобализации «бесполярный полицентричный мир» (см. отличную статью Коновалова), или многополярный мир (вместо противостояния двух создать противостояние многих, все против всех), или вернуться к видимости биполярного мира (никого равного Западу по весу нет, поэтому биполярность будет только видимостью — противник Запада будет отчасти несуществующим, как Бен Ладен, но борьба с ним станет обоснованием лидерства США в своём лагере), или что-нибудь совсем радикальное вроде отмены территориального суверенитета и общепризнанных границ.

Любой вариант требовал некоторой «доточки» существующей реальности. В частности, нужно было решить все территориальные проблемы в Европе, сплотить ЕС и НАТО, сделать Европу в целом демократически ориентированной, определить возможные границы демократического мира за пределами Европы и т.д. — элементы этих проектов возникали и строились. При Клинтоне был проект «Большого Ближнего Востока». Его попытались начать реализовывать (уже при Буше) в Ираке и Афганистане. Были (и продолжаются)  попытки притягивать к Европе бывшие советские страны. И так далее.

В России был другой «дискурс». Здесь сначала (в 1980-90-е) безусловно, не рассуждая признали лидерство США (как «доброго дяди» или как «исчадия зла»), но потом осознали это лидерство как зависимость и стали с ней бороться, привычно вообразив себе США в роли агрессора. Соответственно, в России проект нового мира предусматривал или равноправное партнёрство противников (России с США — что глупость, Россия вторую роль в мире не тянет), или некую борьбу, понимаемую как борьбу за интересы России (а на самом деле подразумевалась борьба с США в любой области — борьба ради борьбы, за самоутверждение). Тем самым в России, как и на Западе, тоже был свой «кризис миропонимания». При этом Россия, увы, не предлагала никакой модели развития для всего мира. Она (подобно закомплексованному эгоцентричному подростку) думала не о мире, а только о себе.

На настоящий момент, после российско-грузинской войны, Россия и Запад по-прежнему пытаются развивать некую «явную» логику, каждая сторона свою, но при этом обе стороны по-прежнему имеют какие-то замалчиваемые «скелеты в шкафу».

Логика Запада в том, чтобы разделить действия Грузии с одной стороны и действия России и югоосетинского режима с другой:
— Грузия явно нарушила режим прекращения огня и превысила некий порог адекватности, обстреливая Цхинвали из тяжёлого вооружения. При этом имеются особые обстоятельства, отчасти снижающие вину Грузии — нарастание напряжённости в Осетии было результатом действий Осетии и России, или хотя бы в том числе этих действий; Грузия призывала к переговорам и пыталась их проводить и т.д.. 
— Действия России тоже явно неадекватны — Россия нарушила свой статус миротворца и начала войну с Грузией, став сама стороной конфликта. Действия России были неадекватны также по своему масштабу, не были никак скоординированы с ООН или другими международными организациями, вопреки принятым Россией обязательствам.

Для оценки действий сторон здесь применяется некая схема, предусматривающая в том числе, что хорошо, и что плохо: такие понятия, как адекватность ответа, сторона конфликта или гарант безопасности, миротворец, — они неявно задают сетку этических норм, в рамках которых рассматривается ситуация. Скелеты в шкафу — это случаи, когда Запад сам нарушал эти этические нормы: Ирак (нападение на суверенную страну под выдуманным предлогом и вопреки мнению международного сообщества), Косово (признание сепаратистского правительства с молчаливого согласия большинства, но вопреки мнению некоторых заинтересованных сторон) и расширение НАТО. Европа тут имеет свою точку зрения, США свою, более того, все понимают, что в рамках этой военной логики Россия может оказаться «предполагаемым противником», поэтому об этом не говорят. Публично всё это считается исключениями, не влияющими на правило.

Логика России очень неясна. С одной стороны, речь идёт о защите российских граждан (то есть югоосетин, получивших паспорта РФ). С другой — о действиях России как гаранта мира в Южной Осетии по договору 1994 года (то, что вытекает из нарушений режима прекращения огня и нападений на миротворцев, здесь возникает апелляция к западной трактовке событий). С третьей — о праве России нарушать международные договорённости, исходя из «косовского прецедента». Все эти три логики отчасти совпадают, отчасти противоречат одна другой; и все они так или иначе озвучиваются официальными лицами — именно поэтому позиция России так неубедительна на Западе. При этом у России есть и несколько «скрытых» линий — это имперские амбиции России, противодействие демократизации и прозападной ориентации пост-советских стран, и особенно тёмные делишки путинского режима в Грузии (попытки переворота, state-sponsored terrorism и т.д.) — об этом не принято говорить, но об этом все помнят.

Российские и западные «скелеты» в чём-то совпадают — например, явное совпадение имеется в расширении НАТО с одной стороны и противодействии западной ориентации бывших советских республик с другой. Если выделить только два этих аспекта, возможна трактовка ситуации как возобновления противостояния России и Запада — и, может быть, реальное восстановление такого противостояния. Но возможны другие трактовки — например, как конфликта (или диалога?) по поводу реформы «международного права», и тут в ход пойдёт косовский прецедент, упразднение ялтинской системы и конфликт принципов самоопределения и незыблемости границ — такая трактовка допускает мирное разрешение всех разногласий путём учреждения нового миропорядка и союзнические отношения России и Запада в этом новом мире. Но как ни выделяй, любая такая «теория» является частной, поскольку акцентирует какие-то аспекты происходящего в ущерб другим аспектам.

Скажем, российские официальные лица что-то говорят про косовский прецедент или про защиту граждан — но при этом ничего не говорят о том, что Путин ненавидит Саакашвили и давно пытается его сместить (ведь если принять это во внимание, «защита граждан» становится лишь поводом). И обратно, если акцентировать желание Путина навредить Саакашвили, то Россия само собой оказывается агрессором, но зато война как таковая уходит из рассмотрения.

Верные акценты можно расставить, только зная намерения сторон, идеи, которыми они руководствовались (например, в августовской войне), и планы, которые они себе ставили. Но именно это как раз и неизвестно — эта война становится, кажется, очередным неупоминаемым «скелетом». Поэтому совершенно бессмысленно спорить на эту тему. Можно только копить мнения.

9/11

По поводу различных конспирологических теорий по поводу 9/11 была у меня тут переписка (откуда и цитирую нижеследующий текст как окончательное собственное мнение, с некоторыми правками). По ходу дела посмотрел два фильма — Джульетто Кьезы «9/11, расследование с нуля» и «9/11 In Plane Site», их и обсуждали…

Скорее всего, все предположения авторов фильмов — бред (например см. http://www.oilempire.us/inplanesite.html), но если и принять их всерьёз, всё равно результатом будет не ясность, а туман. Вопросы есть, но нет ответов. Факты не складываются вместе. Обрушение WTC (особенно 7-го корпуса) вызывает подозрения в «управляемом взрыве». Удар по Пентагону, как кажется, не был нанесён самолётом — а скорее ракетой. Самолёты, врезавшиеся в WTC, могли быть не гражданскими, а военными, и более того, вооружёнными ракетами. Правительственные органы загадочным образом бездействовали, инструкции не действовали и не соблюдались, везде всем заправляли какие-то ВРИО, а Рамсфельд гулял по лужайке…

Что скрывает правительство? Свою некомпетентность (прошляпили, не отреагировали)? Или то, что атаки 9/11 были страшнее (не только угон самолётов, но и термитные взрывы домов и ракетная атака на Пентагон)? Или коррупцию в военных кругах (военная взрывчатка, опять же ракеты, возможно украденные или проданные «налево» с армейских складов и т.д.)? Или даже заговор военных, проникнутых идеей white power etc — вспомним взрыв торгового центра в Оклахоме — тогда возможен и военный самолёт, врезавшийся в WTC, и всё остальное? Или — последняя возможность, наиболее сложная в реализации и потому наименее реальная — что имел место действительно злой умысел, сознательное преступление, совершённое коллективно всем руководством США, полным составом публичных фигур в администрации при участии военных, разведки и прокуратуры?

Каждый из этих вариантов даст свою цепочку причин и мотивов, приводящих к сокрытию правды. А это, кажется, и есть единственный ясный факт — что официальная версия далеко не всё объясняет и не всё принимает в расчёт. (Но это часто бывает, и не только с 9/11).

Все претензии авторов всех фильмов — они очень американские. Это демократия налогоплательщиков: «правительство обязано сказать мне правду». В России на это немного другой взгляд, здесь иногда задают такой вопрос: а нужно ли обществу знать правду? Правительство у нас традиционно вообще ничего не говорит, ни правды, ни лжи — никогда (единственное исключение в истории — Горбачёв и Ельцин). Мы не знаем ничего ни про Беслан, ни про Норд-Ост, ни про взрывы домов и самолётов, ни про мятеж в Нальчике. Сейчас вот вопрос — кто у нас президент вообще в России? Мы не знаем. Кто начал войну 8.8.8? Кто принял решение о вводе 58-й армии, о применении всей её мощи на юр. территории Грузии? И возможно, что правдивые ответы на эти вопросы будут для страны страшнее незнания — ведь гласность кончилась известно чем. Дозированная гласность, цензура, пропаганда — всё это ужасная мерзость, но возможно даже в Америке не все с этим согласятся?

Для России коррупция в армии — естественное дело, поэтому я и думаю в первую очередь, что в Америке то же самое. Это просто первым приходит в голову. Шантаж правительства военными — да запросто! Неподчинение армии президенту — естественный вариант.

Все армии мира — это недемократические непрозрачные организации, обладающие колоссальной возможностью диктовать миру свою волю. Эти организации имеют свои корпоративные интересы. Эти организации построены на подчинении. Это диктатуры, по своему принципу. Любая диктатура имеет системные проблемы с управлением — социализм показал это очень хорошо. Армия (разведка, контразведка, далее везде) — это система социализма, или рабства, что то же самое. Она работает хорошо, но недолго: советская индустриализация очень быстро сдулась, война также дала примеры трудовых и военных подвигов — но уже скоро возникла коррупция. Почему не представить себе тех же проблем в социалистических (по выражению М.Фридмена) Соединённых Штатах?

Цивилизация — это когда общество само пытается устранить все несообразности и перекосы в отношениях между людьми, и выстраивает для этого механизмы и институты. Урегулировать все потребности и перекосы нельзя «сверху» по плану — слишком много информации не артикулировано вообще, слишком много появляется в процессе, слишком много субъективного. поэтому любая централизованная организация — постоянный генератор системных ошибок. То, что в Америке государство обладает слишком большой регулирующей функцией, и не справляется, вызывая перекосы — в том числе чреватые жертвами, гостайнами, спецслужбами — факт. Но вывод из этого — для меня не антиамериканский, а антисоциалистический. Ну и антивоенный тоже, антимилитаристский. ВПК и армия в любой стране, повторяю, неизбежно централизованы и тоталитарны, а в Штатах настолько мощны, что стань они вести себя самостоятельно, не подчиняясь — это было бы кошмаром для всего мира.

Несчастные маленькие люди Буш и Путин — возможно, им приходится бороться с этими монстрами, номинально подчинёнными им? Бушу, кстати, труднее: Путин просто отменил демократию и гласность и поэтому может лавировать между силовыми кланами. А Буш так не может.

Самое главное — мы действительно не знаем, кто враг. Совершенно необязательно им является Бин Ладен или Басаев, совершенно необязательно им является Буш или Путин — это просто самые простые решения. Если врагом является система, причём система необходимая, просто начавшая работать некорректно — это гораздо страшнее. И, возможно, если эта система хочет воевать — может, стоит пойти на компромисс с нею и начать войну? Так поступили в конечном счёте и США, и Россия. Монстры занялись любимым делом (лишь бы где-нибудь подальше), зато не убивают своих.

Тоже такая conspiracy theory получилась, не хуже других…

Время для цитат. Латынина о войне и Чечне

Отсюда: http://echo.msk.ru/programs/code/545932-echo/, с правками и сокращениями.

В Южной Осетии выяснилось, что российская армия прекрасно умеет воевать. Куча военных экспертов перед этой войной долго рассуждала о том, что наша российская армия устарела, что она не годится для локальных конфликтов, что она приспособлена только под глобальную войну типа Второй мировой. Идея оказалась совершенно гениальной – для того, чтоб выиграть войну, не надо вести локальную войну, надо превратить эту войну в глобальную, надо совершить сотни боевых вылетов, засыпать все вокруг бомбами и вести войну типа Второй мировой войны. То есть если у вас есть армия, не пригодная для локальной войны, которая может только вести войну глобальную, не надо переделывать армию, надо переделать войну.
Скажите, пожалуйста, что значит эта новая стратегическая военная доктрина России применительно к Чечне? Помните, как 6 августа 1996 года боевики взяли город Грозный? Они вошли в город. Российские солдаты укрылись в зданиях, людей в Ханкале просто заперли, и командование не решилось отдать приказ бомбить весь город Грозный вместе со своими солдатами и вместе с боевиками. А как по нынешним временам, как вы думаете, что произойдет, если кто-то где-то чего-то займет? Да уронят туда тазик с бомбами и скажут, что это сделали проклятые силы НАТО. Оказалось, что массированные бомбардировки и телевизор, который вам расскажет все про эти бомбардировки правильно, — это такое оружие, которое способно сделать что угодно и одержать абсолютно любую победу.
И вот силовики хотят войны, это достаточно очевидно при взгляде на Чечню, это достаточно очевидная злая воля, которая стравливает там между собой людей, стравливает Кадырова и Ямадаевых, как она перед этим стравливала Кадырова и Байсарова. И между Чечней и войной сейчас в России стоят два человека. Одного человека зовут Кадыров. Другого человека зовут Путин. Путин – в силу того, что это его проект, он не хочет этой войны. Тут не то что проспект именем Путина назовешь, тут Грозный в город Путин переименуешь. Потому что не время для славы, потому что за славу и за понты умерло пол-Чечни и будет очень жалко, если умрет вторая половина.

Собственно, это к соображениям о том, что Путин оказался в оппозиции. Ну, если так посмотреть… то может быть и да.

Ещё о начале войны с Грузией

http://www.grani.ru/Politics/Russia/m.141581.html 
и оттуда — http://grani.ru/Politics/Russia/d.140299.html?thread=2147630.

via http://olegpanfilov2.livejournal.com/100894.html

Если бы не было грузинского удара по Цхинвали, Москва нашла бы другой повод. Скорее всего, им должна была стать операция абхазских формирований против Кодорского ущелья. На нее грузинские войска не могли не отреагировать, а это дало бы повод России обвинить Грузию в использовании запрещенных войск и вооружений в зоне безопасности и бросить на подмогу миротворцам соединения 58-й армии для стремительного марш-броска на Тбилиси. С моря высадился бы десант морской пехоты Черноморского флота. Скорее всего, операция планировалась всего на одни сутки. Грузинские войска безнадежно застряли бы в горах Южной Осетии и у границ Абхазии. К концу этого срока российские танки были бы уже в Тбилиси, причем войска, занявшие грузинскую столицу, вполне могли бы называться абхазскими и югоосетинскими ополченцами. Саакашвили был бы свергнут, а президентом был бы провозглашен единственный пророссийский политик Грузии Игорь Гиоргадзе (недаром он сейчас в Абхазии). Ни США, ни Евросоюз среагировать бы не успели и были бы поставлены перед свершившимся фактом российской оккупации Грузии установлением там пророссийского правительства. «Революция роз» была бы отмщена.

Действия Саакашвили при ближайшем рассмотрении оказываются не только вполне рациональными, но и единственно возможными для его спасения. То, что Россия в скором времени должна вторгнуться в Грузию, у Саакашвили и его советников сомнений не было. […] Вероятно, последним толчком для Саакашвили стала массовая эвакуация югоосетинского населения. Это показывало, что война не за горами. Скорее всего, в Тбилиси решили, что Россия постарается начать войну сразу после завершения Олимпиады, когда западные лидеры еще не успеют отойти от олимпийских страстей и быстро отреагировать на российские действия. Поэтому Саакашвили решил упредить потенциального противника и начать войну в день начала Олимпиады, на котором присутствовал российский премьер, в то время как российский президент отдыхал на Волге. В результате российские войска вместо того, чтобы немедленно вторгнуться в Грузию, вынуждены были в течение двух дней отбивать у грузин Цхинвали. […]
На конечную победу Саакашвили и командование грузинской армии, разумеется, не рассчитывали. Собственно, боевые действия продолжались всего два дня. […]
После завершения боев грузинская армия явно по заранее разработанному плану быстро отошла в район Тбилиси, практически не имея потерь пленными (по телевидению показали только двух раненых грузинских солдат, взятых в плен в Цхинвали). При быстром отступлении пришлось бросить значительную часть вооружения и техники, но, очевидно, для обороны Тбилиси какое-то вооружение и техника еще остались. Грузинские войска не рискнули оборонять свои города, чтобы не быть уничтоженными по частям превосходящими силами противника.

Невидимая революция — 2

К вопросу о невидимой революции. Вот ещё один человек догадался о произошедшей смене власти (via taki_net).

Но что Путин оказался «в оппозиции», в это я как-то не могу поверить. В конце концов, именно его отправили в Пекин организовывать информационное прикрытие войны и рассказывать Бушу про плохого Саакашвили. А вот Медведева отправили в глушь по Волге. Именно Путин из двоих «сиамских близнецов» отличается наиболее агрессивной риторикой. Мало ли что он однажды сказал про «десятки погибших»… мог просто проговориться.

Скорее, картинку можно было бы представить так: пошёл реализовываться проект, заготовленный под второго преемника — С.Б.Иванова. Ведь вполне можно предположить, что в надежде на его президентство были заготовлены и силы, и средства. Более того, выдвижение Иванова было до последнего момента едва ли не более вероятным, чем Медведева (известен апокриф, что Иванова даже кто-то уже успел поздравить — а потом, узнав о выборе Путина, вице-премьер вместо шампанского заказал ящик водки и вусмерть напился).

Мне казалось, что было четыре программы (Белковского, Шварцмана, Павловского и Черкесова) — но под Иванова наверняка тоже программа была. В 2007 году вопли Лужкова по поводу Крыма как-то не воспринимались всерьёз. А зря. Можно вспомнить, что С.Б.Иванов вместе с Лужковым ездил на празднование в Севастополь. Ещё можно вспомнить, что лужковский «Атлант-союз» как бы нечаянно недавно прикарманил AirUnion — Лужков оказывается одним из благоприобретателей при новой власти. Ещё можно вспомнить речь Лужкова на Дне города — в присутствии Медведева он говорил о внешенй политике, причём более чем агрессивно. А ещё можно вспомнить, что в последний год власти Путина часто возникали слухи об отставке мэра Москвы.

Ещё один деятель — Сергей Миронов, третье лицо в государстве, в день 8.8.8 остававшийся формально на хозяйстве, когда Путин был в Пекине, а Медведев в отпуске — и не созвавший СовФед, который формально должен был санкционировать (или не санкционировать) начало войны. Его партия пролетела на выборах, и была закрыта как проект — точно так же, как проект преемничества Иванова.

И вот вам наши новые «неизвестные отцы»: люди, обиженные выбором Медведева в качестве преемника.

Путин, может быть, не совсем из их компании (не выбрал же он Иванова, значит не «свой»). Но они ему доверяют. Вполне возможно, за них играет друг Путина Бастрыкин (см. об этом у Латыниной).

Отставка Балуевского тоже важный симптом — ведь начальник генштаба так и не назначен не играет никакой роли, войну в Грузии провёл замначальника генштаба Ноговицын. Это означает, что те, кто руководит страной, не могут ни сами претендовать руководство генштабом, ни назначить на эту должность кого-то «своего», довольствуясь «местоблюстителями». А ведь будь это заговор военных — у нас был бы и новый начгенштаба, и новый министр обороны (Сердюков генералов замордовал ведь, при их власти ему не усидеть). Хотя военные несомненно среди них есть — и армия, которая несмотря на заклинания Медведева и договорённости с Саркози, продолжает движение вперёд, или не выходит из Грузии, выставляя главнокомандующего то ли идиотом, то ли лжецом — это, конечно, сильно.

Но в целом, кажется, остаётся в силе теория «кремлёвских башен». Путин и Медведев — конечно, куклы. А кукловодов много, и между ними постоянная борьба. Между башнями возникла новая платформа — агрессивно-фашистская, очень влиятельная, провернувшая проект «маленькой победоносной войны» и тем получившая влияние на президента и премьера — чтобы не раскрывать тайную механику власти, они вынуждены теперь идти этим новым курсом. Но этот комплот тоже не будет вечен: разделятся, как барыши начнут делить.

Аэрофлот

Я понял, на что похож «Аэрофлот», отрекшийся от «Аэрофлот-Норда». На ингушских ментов. Когда их догнали друзья Магомеда Евлоева, они тоже подняли руки и кричали: «На нас крови нет!»

Конспирология: начало войны 8.8.8

Почему грузинское наступление началось в ночь на 8 августа? — спрашивает А.Илларионов. И приводит кучу доводов, почему наступление именно в этот момент было Грузии заведомо невыгодно и ненужно. (В принципе, доводы очевидные — мне они тоже приходили в голову).

Но никто не даёт ответа.

ИМХО, не обоснованное ничем, но вероятное (впрочем, не более, чем любое другое) предположение могло бы выглядеть так. Грузины атаковали Цхинвали, несмотря на наличие 58-й российской армии по ту сторону Рокского перевала, атаковали летом, хотя зимой им это было бы сделать удобнее, и вопреки всем остальным причинам — потому, что были уверены, что Россия не поддержит Осетию. Такую уверенность могло им дать только одно — каким-то образом полученная гарантия российского руководства.

Накануне войны мне казалось, что нагнетание обстановки может разрядиться разменом — Грузия получает Осетию, а Россия — Абхазию. Возможно, что-то подобное и было предложено Грузии. Можно предположить, что Россия поставками оружия спровоцировала осетин на усиление обстрелов, но тайно пообещала, что не вмешается, если Грузия будет наводить порядок на юридически своей территории — отсюда и российского происхождения термин «операция по наведению конституционного порядка», которым была обозначена операция грузинской армии. После того, как Осетия была бы взята под контроль Грузией, Россия бы ввела войска в Абхазию под предлогом защиты от второй такой же операции. Саакашвили продвинулся бы на один шаг к объединению Грузии, а Россия так кстати перед Олимпиадой получила бы Абхазию — в которой военных приготовлений, кстати, за весь год было гораздо больше.

Можно предположить, что информация о том, что Россия собирается сдать южных осетин, так или иначе просачивалась — именно поэтому югоосетинский министр Чочиев 10-го августа сказал сидящим в подвале российским журналистам «Россия нас кинула». Он знал, до последнего думал, что это ещё возможно. Может быть, на это намекнул кому-то в Цхинвали грузинский министр реинтеграции Якобашвили, приехав накануне войны и пытаясь провести переговоры с югоосетинским президентом Кокойты. Может быть, именно в рамках этого плана осетинам дали указание эвакуировать мирных жителей — и они поняли, что к чему. А Грузия в рамках того же плана эвакуировала жителей и из приграничных грузинских сёл.

Возможно даже, что план обмена не был дезинформацией с целью спровоцировать Грузию — выгоды от его реализации были бы вполне явными. Но, наверное, именно из-за этой возможности Кокойты с самого начала августа постоянно проводил встречи в Москве и Сухуми — надо думать, убеждал Россию не сдавать Южную Осетию, а наоборот ударить по Грузии. И, судя по развитию событий, он нашёл поддержку в Кремле.

Вечером 7-го августа Грузия, совершив все необходимые реверансы вроде объявления прекращения огня, не очень даже пытаясь дождаться ответа осетин, начала обстрел Цхинвали, при этом не заботясь о блокировании Рокского перевала и предотвращении вторжения российских войск. Но в этот момент вступил в действие «план Б», план Кокойты. Руководство Южной Осетии заявило о варварских бомбардировках Цхинвали, геноциде осетинского населения и тысячах погибших. Российская армия вошла в Рокский тоннель и двинулась на Цхинвали…

Можно предположить даже больше, что «план А» с разменом Осетии на Абхазию был приманкой, которой заманили президента Медведева дать санкцию на начало операции. Многие считали, что силовики попытаются опутать Медведева какой-то военной операцией, пододной второй чеченской войне. Возможно, у них получилось. Медведев дал санкцию на военные приготовления в Абхазии и июльские учения в Осетии — а потом ему сказали, что Грузия совершила военное преступление, и война пошла так, как хотели генералы.

Важно здесь ещё одно: о том, что его подставила Россия, как и о достаточно подлом размене и согласованной с Россией провокации, ставшей поводом к началу войны, Саакашвили никому не расскажет. Он будет выглядеть идиотом или лжецом, он будет говорить что угодно, только не это — потому что рассказав такую правду, он потеряет всё…

Этот сценарий, я знаю, понравился бы моим сослуживцам-патриотам. Они сказали бы, что если так было, у них есть повод гордиться Россией, которая обвела вокруг пальца Саакашвили и «его хозяев» американцев. То есть, мне кажется, в такую теорию согласятся верить оба идеологических лагеря.

Вот поэтому я и пишу этот пост.

upd. 13/01/2009.

Вопросом остаётся, в принципе — (а) почему грузины начали обстрел, если думали, что город пуст и (б) почему грузинские военные, покидая Цхинвали, говорили, что «их обманули».

Возможно представить себе различные комбинации, несколько (но не значительно) усложняющие этот сценарий. Например: готовилась операция по «наведению конституционного порядка», под это готовились силы, и военные готовились к относительно простому взятию ЮО: ожидалось минимальное сопротивление осетинских боевиков, почти ничем не вооружённых. Их предполагалось подавить артподготовкой. Рокский тоннель бомбить не предполагалось — чтобы не закрывать предполагаемый путь отхода беженцев. Скорее всего, операцию планировали начать после пекинской олимпиады — чтобы не раздражать общественность нарушением олимпийского перемирия.

Однако 7 августа стало известно, что Россия, в нарушение неофициальных договорённостей, оказывает массированную военную помощь Южной Осетии — как живой силой, так и техникой. Разработанный план летел к чёрту, но Саакашвили решил начать атаку — пусть и в изменившихся условиях, но вопрос стоял уже «сейчас или никогда». Военных, может быть, и предупредили, но план остался прежним — переделывать было некогда. Осетины оказали сильное сопротивление — сильнее, чем ожидали грузины, так как Россия поставила им новое вооружение и помогла добровольцами, а потом и собственно российская армия подошла.

Почему мне не нравится курс Путина/Медведева

За обедом зашёл разговор о том, почему я считаю нынешний курс вредным. Я сказал, что Путин ведёт страну в 1937-й год. Они потребовали пояснить… Пришлось собраться и подумать.

Что такое «1937-й год«

Когда руководство страны верит только в прямое государственное управление страной, полностью исключая из рассмотрения вопрос регулирования свободных отношений между людьми (в частности торговли) и преследуя людей за попытки самостоятельно, вне государства решать свои вопросы, социальная жизнь приходит состояние дисбаланса: государство не может всё предусмотреть и за всем уследить. Дефицит одних товаров и перепроизводство других становятся нормой. Это увеличивает недовольство людей, растёт непредсказуемость ответа экономики на управляющие действия правительства — всё это заставляет руководство проводить всё более строгое регулирование, всё дальше усугубляя ситуацию.

Неудачи списываются на «врагов», внутренних или внешних. Поиск злонамеренных врагов является отражением той же веры в возможность тотального управления: в этой идеологии всё полезное оказывается запланированным, и так же все непредусмотренные случайности и ошибки, зеркально, превращаются в такой же план, но уже враждебный. Понятно, что объяснение неудач происками врагов требует активной пропаганды. Усиливается давление на свободу информации — публичные дискуссии не поощряются или запрещаются. Ограничение свободы информации вновь усиливает дисбалансы в обществе и так далее. На каком-то этапе этой спирали руководство страны оказывается вынуждено переходить к полностью «армейскому» способу управления страной — страна превращается в большую казарму, любой труд становится обязательным и подневольным, любое самостоятельное желание или действие исключается.

По мере усиления централизованного регулирования и роста управленческой системы растёт её собственная неуправляемость — не только в части непредсказуемости издержек и уровня потребления и связанных с ними перепроизводства и дефицита, но и в смысле коррупции. Любой человек, в том числе участвующий на каком-то уровне в управлении страной, имеет свои частные интересы, и использует своё положение для их достижения. Частным случаем использования аппарата управления для достижения личных целей и является террор — полиция, следователи, прокурорские работники и суд начинают решать свои вопросы или работать по заказу высших руководителей страны. Закон превращается из результата общественного консенсуса («общественный договор») в институт всеобщего принуждения и подавления.

Растёт пропасть между «воображаемым», идеальным механизмом функционирования экономики и общества в целом (план, общая цель, организованность) — и реальным состоянием дел (хаос, дисбаланс, коррупция — и попытки людей справиться с насильственным государственным порядком). Руководство страны оказывается в неком виртуальном мире, где всё послушно их воле, в то время как это далеко не так.

Рано или поздно возникают нарушения общего порядка с разнообразными, но всегда негативными последствями для общества. Степень катастрофичности последствий зависит как от того, на каком витке спирали произойдёт отказ от социалистических методов управления, так и от мощности экономики, терпеливости общества и т.д.. Первым признаком разрушения является возникновение сильной системной теневой экономики (приписки в государственных контрольных органах, «левое» производство, контролируемое чиновниками, «чёрный рынок» потребительских товаров). Конечным итогом является разрушение системы централизованного управления экономикой и, возможно, разрушение государства. Например, в СССР в 1991 году в условиях всеобщего дефицита верхний уровень управления был отброшен, а реальное управление финансовыми потоками и страной в целом было перехвачено вторым уровнем — союзными республиками, что повлекло дезинтеграцию государства и расчленение страны. Аналогичные процессы происходили в СФРЮ и ЧССР.

Таким образом, «1937-й год» обозначает (1) спираль развития тоталитаризма и (2) экономическую неустойчивость и в конечном счёте крах. И то, и другое — суть нарушения нормального развития общества, ограничение возможностей развития и роста благосостояния каждого человека.

Сильное государство

Миф о сильном государстве стал основой как для действий правительства Путина по построению «вертикали власти», так и для оправданий действий многочисленных русских диктаторов от Петра Великого до того же Сталина — сильное государство считается безусловным благом. Однако это далеко  не однозначно так. Запад, следуя логике своего развития, последовательно отказывается от самовластия — ограничением монархии, отказом от монархии и разделением ветвей власти. И это важно понять — суть разделения властей не в более удобной процедуре и разделении «профессий», а в создании эффективного взаимного контроля между высшими органами государства, чтобы избежать чрезмерного и бесконтрольного усиления государства.

Даже из собственного опыта могу сказать: для принятия любого решения нужен собеседник, оппонент. Истина рождается, конечно, не только в споре; но преимущество спора заключается в том, что конструктивный спор всегда приближает к истине. Государству в целом для принятия взвешенных решений нужен собеседник — народ, обсуждающий его действия в открытой печати и одобряющий его действия на выборах и референдумах; внутри государства диалог организуется между ветвями власти, и он служит тому же: созданию системы принятия взвешенных и выверенных решений. Единовластие исключает такой диалог, этим оно и опасно — любое решение власти может оказаться ошибочным.

Единовластные системы имеют и ещё один серьёзный недостаток — они не решают вопрос передачи власти. Даже если соблюдается формальная сменяемость лидеров, каждый новый лидер приобретает такую огромную власть, что это сильно сказывается на работоспособности государства. В случае же смерти несменяемого диктатора (какими были генеральные секретари ЦК КПСС в СССР) почти неизбежной оказывается драка у опустевшего трона. Сталинисты обвиняют Хрущёва в развале сталинской системы и предательстве, и точно так же Горбачёва. Но Хрущёв и Горбачёв оба были «запрограммированы» предыдущим правлением: после смерти очередного генсека, особенно долгожителя, всегда начиналась драка «тонкошеих вождей», и победжал в ней тот, кто казался остальным наименее опасным — Хрущёв при Сталине был далеко не на первых ролях, Брежнев был тёмной лошадкой, Горбачёв с трудом набрал большинство голосов членов Политбюро. Но получив власть, такой человек постарается любым способом избавиться от тех, кто был против него, и получить твёрдую поддержку большинства, назначая своих ставленников на все возможные посты. В качестве идеологии Хрущёв для себя выбрал критику Сталина, Горбачёв — перестройку и ускорение. Но в аппаратной борьбе и то, и другое имело одинаковый смысл. Так поступил и Сталин, в 1924 году организовав «лениниский призыв» в партию. Так поступали и Хрущёв, Брежнев и Горбачёв — добиваясь лидерского положения, они совершали кадровую революцию в руководстве и открещивались от предшественников, нарушая преемственность власти.

Российское государство, каким оно стало при Путине, очевидно строится на единовластии и отказе от разделения властей и свободы политической дискуссии в обществе. Тем самым все перечисленные выше риски вновь, как и при советской власти, актуальны для России.

Что мы видим у нас

Все примеры «экономического чуда» (будь то Европа или Азия) базировались на одних и тех же принципах: повышение нормы накопления, консолидация накопленных средств в банках, инвестирование их в обрабатывающие отрасли, господдержка экспорта продукции этих обрабатывающих отраслей. У нас всё делается ровно наоборот.

Стимулируется не только потребление, но даже потребление в кредит. Возможно, речь идёт о поддержке производства через увеличение платёжеспособного спроса, и это, в общем, логично — но только практика показывает, что эффективнее с точки зрения экономического роста вкладывать деньги не в торговлю (где возможны искажения цен и конкуренция с импортными товарами), а в производство — через банки. У нас этого почти не происходит, а растущие отрасли часто работают либо на западных инвестициях (пищевая промышленность), либо на экспорт (металлургия, добывающие отрасли) — тем самым поддержка внутреннего спроса на их росте не сказывается. Огромный рост можно отметить в строительстве — и этот рост и правда обеспечен спросом на внутреннем рынке, в том числе большим количеством свободных денег. Известно количество возникших на этом рынке перекосов — и получается, что политика стимулирования спроса не привела практически ни к чему хорошему.

Азиатские молодые растущие экономики расцвели на производстве на экспорт — этим они обеспечивали приток валюты и повышали занятость. Инвестиции обеспечивались банками за счёт сбережений населения. В нашем экспорте доминируют добывающие отрасли (углеводороды, металлы), банковская отрасль практически не исполняет свою роль, кредиты для инвестиций привлекаются из-за рубежа, страховой системы, способной поддержать долгосрочные инвестиции в производство, также практически не существует. Никакой базы для роста экономики не создаётся.

Экономика сильно монополизирована. Возникают «пузыри» (строительство, недвижимость, финансы), явно показывающие наличие деформаций в экономике — рынок недостаточно свободен, капитал концентрируется в отдельных отраслях, не находя других областей для применения. Государственное регулирование в этой области крайне слабое, антимонопольная служба (ФАС) используется только как орудия преследования неугодных, а не для создания конкурентной среды. Систематически создаются сложности для малого бизнеса — достаточно посмотреть на Москву с её постоянно усиливающимися запретами на торговлю и неизживаемым «крышеванием» всего и вся различными силовыми государственными органами.

Цены иногда напрямую регулируются государством путём заключения разнообразных картельных соглашений (цены на бензин, на продовольствие) или явного указания государством коридора допустимых колебаний. Корпоративные споры также часто решаются на уровне правительства (последние случаи — «Мечел», BP). Государство активно проводит политику ренационализации (самый мощный пример — ЮКОС). «Национальные проекты» (т.е. прямые государственные финансовые вложения) становятся приоритетным способом решения вопросов в экономике. Создаются госкорпорации, продолжающие линию на вмешательство государства в экономику.

Налицо тенденция — отказ от конкурентной рыночной самоорганизации общества и движение в сторону усиления госуправления. То есть социализм. При явной ориентированности руководства страной на «государственнические» методы — пренебрежение развитием банковской отрасли, развитием бизнеса в целом выглядит неслучайным. Воспитанные в СССР, нынешние руководители страны, судя по всему, не понимают, что банк — это не только банка с деньгами, и поэтому предпочитают банковской системе государственный бюджет. Они не понимают разницы между капиталом и деньгами, и поэтому финансирование из госбюджета считают достаточным условием развития экономики. Они не понимают работы денег как института, например инфляция для них — только изменение масштаба цен, и потому второстепенный вопрос. Социализм предполагает, что существует некая объективная (или заданная) «справедливая» ценность для каждого товара, и из этих статичных цен можно сложить структуру взаимодействия людей, организаций и институтов, устремив всю конструкцию к удвоению ВВП, или к модернизации производства, или куда угодно. Здесь что ни тезис, то наивность и ошибка — но, судя по всему, именно из такого представления исходит руководство России. (По правде сказать, и почти всегда в истории исходило именно из этого — начиная с Петра, Россию строят по выдуманным чертежам).

Одновременно с ростом государственного вмешательства в экономику, происходит рост коррупции. Подобно тому, как в 1990-е создавались олигархические бизнес-империи (общественное мнение считало их украденными у народа), сейчас возникают госкорпорации. Они практически не подконтрольны государству и используются для вывода огромного государственного капитала в частные руки. Можно вспомнить тот же ЮКОС, de facto национализированный за государственный счёт, но перешедший в управление Роснефти; или историю IPO той же Роснефти, выручка от продажи госпакета акций которой пошла не в бюджет, а на счета самой компании; можно вспомнить частную компанию Gunvor, получающую сверхприбыли от торговли российской нефтью и т.д..

Коррупция существует и помимо госкорпораций — на всех уровнях управления, это признано официально. «Крышевание» бизнесов госструктурами является общей практикой — от любого мелкого рынка в провинции и до Кремля. Тем самым, налицо уже не только движение к наращиванию госуправления, но и признаки его разложения.

Разумеется, всегда есть теоретическая возможность признать госрегулирование ошибочной стратегией и перейти либо к стадии, аналогичной брежневскому пред-перестроечному периоду, либо прямо заняться очередной перестройкой — демократизацией госуправления и освобождением экономики. Однако отсутствие информационной свободы создаёт ложное ощущение стабильности, в виртуальном мире всё более чем благополучно. Происходящие иногда выступления населения носят случайный характер (отдельные забастовки или выступления по конкретным поводам, вроде точечной застройки или монетизации льгот), что позволяет считать их не проявлениями системного кризиса, а частными проблемами. Правящий класс бюрократии не заинтересован в изменении, так как действующая система позволяет управленцам получать большие личные выгоды (номенклатурную ренту). Вырастающая на глазах идеология «России побеждающей» также не даёт свернуть с выбранного пути. Таким образом, можно предсказывать, что малейшее ухудшение конъюнктуры, а тем более экономический кризис приведут не к либеральному решению, а к очередному «закручиванию гаек».

Есть также основания считать, что в стране существуют группы влияния, намеренно провоцирующие ухудшение ситуации в надежде получить дивиденды от перевода экономики на мобилизационный режим (ВПК, «силовики»). Возможно, авантюра с грузинской войной как раз стала одним из выступлений этой партии, в результате градус враждебности между Россией и Западом сильно вырос.

Дальнейшее развитие

Можно предполагать, что в ближайшее время степень регулирования жизни государством будет только возрастать, диспропорции в экономике будут по-прежнему увеличиваться, покрываясь пропагандой и поиском врагов в первую очередь внутри правящего класса и за рубежом. Демократия и разделение властей уже свёрнуты и заменены единовластием президента, а формальные полномочия президента размыты наступившим двоевластием и непрозрачностью принятия решений. Эта ситуация структурно повторяет именно 1930-е годы. Можно уже видеть шпиономанию, происходят сфабрикованные судебные процессы — в 1930-е процессы были направлены против высших руководителей страны, сейчас мишенями становятся крупные собственники и менеджеры, в чём-то эти позиции аналогичны. Как и в 1930-е, всё происходит на фоне тотального усиления госрегулирования.

Насколько ужасным будет наше будущее, сказать трудно, физическое уничтожение миллионов людей или массовые репрессии другого рода, без убийств (переселения, принудительные работы) — не обязательное условие мобилизационной экономики. Но дербан ЮКОСа тоже не был так уж необходим, Путин до последнего говорил, что банкротства ЮКОСа не будет — а другие крупные компании после ЮКОСа, судя по всему, пошли на какие-то соглашения с государством и не были национализированы — это показывает, что и ЮКОС мог бы сохраниться, не будь Ходорковский столь неуступчив. Точно так же в последние лет пять мы наблюдали, как руководство России тщательно портило отношения с соседними странами в рамках СНГ, приведя эту организацию к полному ничтожеству — было ли это необходимо? А сейчас мы наблюдаем, как руководство России не менее тщательно портит отношения с Западом — зачем? Из-за Осетии? Да даже Крым оттяпать у Украины гораздо проще при условии хороших отношений со всеми. Собственно, в этом и заключается опасность: в произвольности и непредсказуемости действий власти. Захотят — они ведь и правда 1937-й устроят.

Незначительные различия

Ещё вчера было любопытно, что «something strange and unexpected is happening in Russia». Хотелось было сравнить интервью Медведева и Путина, данные одному и тому же журналисту с разницей в несколько часов, и проанализировать явные противоречия — как в позициях, так и в риторике. Можно было даже предполагать, что новые медведевские «пять принципов», в которых международное право было поставлено на первое место, а защита сограждан и собственные интересына четвёрное и пятое, были ответом Путину с его антиамериканской агрессивностью.

Сегодня Коммерсант, рассматривая различные варианты распределения ролей между Путиным и Медведевым, возможности противоречий и несогласованности между Путиным и Медведевым даже не допускает: в лучшем случае «два лидера управляют Россией на паритетных началах, действуя при этом по известной схеме «доброго» и «злого» следователя« . И в любом случае, «даже если Медведев принимал последние решения вопреки собственным убеждениям, восстановить в глазах Запада свою репутацию либерала ему будет крайне затруднительно.«

В самом деле, какая разница, сопротивляется ли Медведев давлению силовиков или подыгрывает им, делая вид перед Западом, что в руководстве России есть люди, с которыми можно договариваться? Один раз эта комбинация уже была разыграна — на переговорах с Саркози. Пресловутые шесть пунктов по Грузии были то ли неоднозначно поняты, то ли подписаны в разных вариантах — так или иначе, они дали возможность России оставить часть войск в Грузии, самой Грузии считать эти войска оккупационными, а Западу оставили право возмущаться происходящим.

Можно ли придавать значение словам Медведева и подписанным им документам, если они не имеют прямого действия и однозначного смысла? По ним можно только догадываться о косвенных приметах будущего: вот например, его слова о том, что приоритетные регионы внешней политики России — это не только пограничные зоны: означает ли это, что Россия направится теперь в Приднестровье? Или он о более дальних рубежах — Сирии, Кубе, Венесуэле?

Новое государство

Ура-патриоты говорят, что международного права больше нет, что ялтинская система разрушена, и очень радуются этому. Однако не предлагают ничего взамен. СССР продвигал социалистический проект. Но после 1991 года Россия вошла в рамки западной идеологии, которую, вроде бы, пытается сейчас отбросить, чтобы выйти из чужой тени. Понятно, что если Россия не представит собственного нового проекта мироустройства, альтернативного западному, то вряд ли она сможет собрать вокруг себя союзников и вряд ли сможет соперничать с Западом — просто потому что по умолчанию действует западная модель, а в её рамках Россия сейчас выглядит мелкой и довольно гадкой шпаной.

Я думаю, что та идея, которую может предложить Россия, и которой она de facto уже начала следовать — это отказ от принципа территориального суверенитета.

Есть уже пример государств без территории: например, Хезболла, обладающая властью, армией, большим бюджетом, помогающая своим «гражданам» в рамках многочисленных социальных проектов, но не имеющая территории. Не нужно пугаться довольно скверной репутации этой организации: первопроходцы часто бывают не слишком приятны собой. Более приятный для западного человека пример — сионистское движение, обретшее страну, но изначально функционировавшее без территории.

Другая сторона того же явления — это транснациональные корпорации, на волне глобализации получающие влияние практически в произвольных уголках планеты. Они приобретают и некоторые функции государства, в основном финансовые и фискальные (повышение цены на газ — что это, если не налог?), но также и связанные с безопасностью (например, известно, что в России Газпром и Роснефть имеют право сами охранять свои трубопроводы).

Также существуют крупные фирмы, функционирующие как частные армии и работающие по контракту — лучший пример можно видеть в Ираке (компании «Blackwater», «Erynis» и другие). Функции государства размываются и продаются. Возможно, когда-нибудь все министерства будут функционировать как частные фирмы, и их услуги будут привлекать победившие на выборах кандидаты на условиях тендера… Но это особый разговор.

Главное отличие Газпрома, Хезболлы, Blackwater и других современных феноменов от собственно государств — то, что они не имеют суверенной территории. Однако территориальный суверенитет порождает многочисленные проблемы, вышедшие на поверхность в 1990-е годы в виде многочисленных самопровозглашённых государств и территориальных конфликтов. Отказ от принципа незыблемости границ и от границ как таковых вводит новую, постиндустриальную, почти виртуальную реальность и даёт возможность решения этих проблем.

Принципом должно стать: где русские, или где Россию хотят видеть — там и Россия. Крым — несомненно российский. Восточная Украина. Брайтон Бич и Израиль — наши. И так далее. В сущности, этот же принцип исповедуют мусульмане в своём понятии дар-аль-ислам. Россия тоже становится «уммой», для которой главный принцип — русский вправе не подчиняться нерусскому, вправе признавать только русскую власть — так же, как мусульманин не может жить под властью язычников.

Это будет очень жёсткий и некомфортный мир. Чтобы быть последовательной, России и самой придётся отказаться от «незыблемости» прав на свой «ареал», и защищать его оружием, если кто-то чужой заявит на неё права. На очереди конфликты не только со странами СНГ, но и с Китаем. Это будет мир тоталитарных идеологий, этнических чисток и бесконечных локальных войн. Но если посмотреть внимательнее, этот мир уже настал, всё так уже и есть, и довольно давно.

Ещё Павловский

Здесь. Почти цитаты.

Нужно договариваться о новой концепции безопасности — нужно построить такой механизм, чтобы не мог влезть маленький Саакашвили и поиграть.

Медведев не ожидал, какой будет повестка дня для него. Сейчас Медведев решает, как закончить ситуацию в Осетии, не превращая её в войну.

Если ситуация превратится в войну, можно забыть о большинстве целей, намеченных в «Стратегии-2020». Логика будет другая. Если вы воюете, вам трудно одновременно думать о прозрачности институтов, реформе суда и добиваться антикорупционной чистоты. Нам нужно быстрее как можно вернуться к мирной логике модернизации и европеизации страны.

Надо понимать, это его уже отвергнутая властью программа: Европа как ориентир для России — в статье в Эксперте это тоже было. Уже не сложилось.

А главным политтехнологом у нас теперь, судя по всему, будет Дугин — тот самый, кто орёт «Банзай, вперёд на Тбилиси». Сейчас они обсуждают следующие цели, кого ещё Россия может «освободить»: Мингрелию, Джавахетию, Лезгистан, Карабах, Приднестровье, Крым. И на закуску — «вернуть» Украину.

upd. О том же с грузинской стороны:

Политолог Мамука Арешидзе: «Идет подготовка среди населенного преимущественно армянами региона Джавахетии. Об этом можно судить по появившимся в Интернете публикациям общественно-политических организаций Джавахетии, которые, в частности, опубликованы на сайте panorama. Они требуют автономию на территории не только Джавахетии, но и Квемо-Картли, где живут азербайджанцы. Возможно это провокация, но такие процессы имеют место. […] В Менгрелии российские офицеры заявляли, что менгрелы не грузины, и они всегда дружили с Россией. Так что, в Грузии ожидают дестабилизации ситуации в Джавахетии и других регионах.»
P.S. По нашим данным (Apsny.Ge), на армяно-грузинской границе сконцентрировано несколько десятков единиц военной техники, готовых в любую минуту начать вторжения со стороны Армении. (http://www.apsny.ge/news/1219947760.php)

Невидимая революция

— Да, — сказал Папа. — Горы — это серьезно… […] Воевать хотите — что же, можно и повоевать, хотя… На сколько нас хватит, Странник?
— Дней на десять, — сказал Странник.
— Ну, что же, дней пять-шесть можно повоевать…
— План глубокого вторжения, — сказал Тесть, — предусматривает разгром Хонти в течение восьми суток.
— Хороший план, — сказал Папа одобрительно. — Ладно, так и решим… Ты, кажется, против, Странник?
— Меня это не касается, — сказал Странник.
— Ладно, — сказал Папа. — Побудь против… Что ж, Деверь, присоединимся к большинству?
— А! — сказал Деверь с отвращением. — Делайте, как хотите… Революции он испугался…
— Папа! — сказал Свекор торжественно. — Я знал, что ты будешь с нами!
— А как же! — сказал Папа. — Куда я без вас?..

В России сменилась правящая партия. В своё время правящему классу было предложено несколько платформ — условно говоря, Павловского, Белковского, Черкесова и Шварцмана. До недавнего времени казалось, что власть приняла платформу Павловского — программу точного сохранения прежнего путинского курса, стабильности и предсказуемости. Фраза Медведева «хватит кошмарить бизнес» была не первой, но, кажется, теперь уже последней, которую общество восприняло как подтверждение стабильности проводимой Кремлём политики. С августа неожиданности посыпались одна за другой. Такое ощущение, что это даже не Черкесов с его чекистским крюком, и не Шварцман с его бархатной деприватизацией, а кто-то совсем отмороженный: пришёл и как-то убедил руководство страны влезть в международную авантюру. (Латынина намекает на Бастрыкина.)

Так и происходят революции в закрытых обществах: тот же президент и премьер, то же самое большинство в парламенте, все механизмы вроде бы гарантируют преемственность курса — а курс поменялся.

Г.Павловский опубликовал в «Эксперте» витиеватую, как обычно, статью. Первый абзац наполнен ритуальными фразами, характерными для нынешнего дня («Это победившее общество. У него есть новое чувство достоинства и новые права…») — всю эту постоянно звучащую в последнее время дребедень уже, кажется, высмеяли все, кто мог. Например, вчера Виталий Портников:

Російське керівництво довго шукало національну ідею. І нарешті знайшло – країна піднімається з колін і перемагає аж до нестями. […] Спочатку втілення у життя цієї ідеї виглядало дещо пародійно – в Москві всерйоз поставилися до перемоги Діми Білана на Євробаченні – хоча донедавна вважали змгання конкурсом для хатніх господинь. Під час футбольного чемпіонату розїжджали з прапорами на машинах. Телебачення аж захлиналося від подиву – от яка країна, перемагає і перемагає! Однак після грузинсько-російської війни все стало вже серйозно…

Но кроме «победившего общества» и ритуальных поздравлений (фраза «Это успех руководства» напоминает мне из прошлых лет«Сильное решение, Борис Николаевич!») — кроме всей этой шелухи Павловский говорит интересные вещи. Для начала он фактически квалифицирует произошедшее как революцию, радикальный слом в политике, происшедший буквально за последние дни:

В три недели прошла смена декораций в стране и в мире. Россия, годами настаивая на консервативной святости суверенитета и территориальной целостности, вдруг ввязалась в молниеносную войну […]. Ради нее мы переступили свою же Концепцию внешней политики, перед тем подписанную президентом Медведевым (где «принуждение к миру» еще строго-настрого обусловлено решением Совета Безопасности ООН)... Союзники по СНГ ошарашены разворотом Кремля…

Произошло событие почти эпического масштаба: «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей  дорогу другие народы и государства.»

Павловский неявно утверждает, что решение об этом радикальном повороте было принято без участия экспертного сообщества (т.е., судя по всему, без него самого и других политтехнологов, то есть его «партия» отстранена от управления страной). Собственно, обоснованию нужности экспертов и их необходимости при принятии решений и посвящена статья.

Война кончена…, военных под аплодисменты вернут в казармы, и от экспертов станут ждать кой-чего посильней, чем комментирование телевидеоряда. […] Кавказская победа не место для эксперт-триумфаторов, зачищающих риторику суверенитета риторикой справедливого вмешательства. Придется менять концепцию! Что совсем не просто, если перевести взгляд на министра иностранных дел России. Который уже несколько раз потребовал от Америки «выбирать» между Россией и Грузией как «виртуальным проектом». Это что, заискивание или ультиматум? В разгар игры не требуют выбора между одной из карт — и добрыми отношениями. Заявлять такое, пока наши стояли в Гори, значило зря нарываться на грубость. И ответная грубость из Вашингтона последовала незамедлительно. Но это не слабость Лаврова. Это слабость внешнеполитической догмы…

Итак, с точки зрения Павловского, и эксперты нынешние плохи, и министр плох, и идеология плоха. И в этом он, наверное, прав (как часто бывают правы в своей критике те, кто оказался невостребован властью). В самом деле, «победившая нация» — это идея только внутренняя, и не сказать чтобы очень содержательная. Что Россия предлагает вовне? У Запада есть комплекс идей и ценностей, связанных с индивидуализмом, свободой и демократией. Глупо подлавливать их на противоречиях вроде Ирака и Косова — непротиворечивых систем не бывает, как не бывает и полностью безошибочной политики. Так или иначе, Запад предлагает свою концепцию, как жить всем народам мира. Россия, выйдя из западной структуры и очевидно не подчиняясь более устоявшимся правилам соблюдения территориальной целостности, прав человека и т.д., необходимо должна предложить свою альтернативу. У России теперь свой взгляд на право вмешательства в дела других стран, свой взгляд на обоснованные границы и на признание субъектов права. На чём основывается этот российский взгляд? Почему мы признаём Абхазию и Южную Осетию, но игнорируем Косово? А с Тайванем торгуем, но не признаём? Сейчас в широком употреблении нет ни одной сколько-нибудь стоящей концепции самостоятельных действий России.

«Защищать свои интересы»? — Мало! Сначала скажите, что это за интересы и на чём они основаны, иначе «защита интересов» превращается в произвол.

«Защищать весь мир от американского империализма» (вариант: «гадить Америке где только можно»)? Просто детский сад (это пишет и Павловский — о внешней политике, «полностью сфокусированной на российско-американских отношениях«.) Политика должна быть самодостаточной, а не функцией от чьего-то ещё поведения.

Сможет ли нынешнее российское руководство предложить миру что-то существенное? Судя по тому, как резво разбегаются от России союзники, никто этого не ждёт.

Конспирология

http://www.contr-tv.ru/common/2841/

Cобытия в Грузии были операцией прикрытия, обеспечивающей подготовку к нанесению удара по Ирану в интервале конец августа, начало сентября 2008 года. Однако, вместо небольших провокаций и напряженности в Южной Осетии и Абхазии, которые начались 1 августа с пулемётных и миномётных обстрелов с грузинской стороны. Руководство Грузии, возможно с подачи Вашингтона, решило усилить воздействие, повысив обоснование увеличения поставки военных грузов и похода плавучих госпиталей поближе к Ирану, что и обусловило эскалацию вокруг Цхинвала с 8 августа 2008 года. Но не рассчитало и «пережало», что вызвало резкую и решительную реакцию Росси, что в свою очередь серьёзно ударило по планам подготовки США к военной операции против Ирана, поставив их под угрозу срыва, прежде всего из-за вскрытия созданной военной инфраструктуры и возможности перегруппировки части сил ПВО Ираном.

По-моему, слишком много нестыковок. Например, про то, что «грузины пережали» и получили незапланированный (или неожиданно сильный) конфликт с Россией: если события в Южной Осетии должны были стать прикрытием для поставки вооружений — тогда непонятно, почему ещё до событий, какими бы они ни планировались, секретная РЛС оказалась в Грузии? А если они всё-таки расчитывали на войну — пусть «для прикрытия», пусть не такую серьёзную, — то зачем поставили эту самую РЛС в прифронтовую зону? Достаточно было держать её в Батуми или Тбилиси.

Это всё, мне кажется, иллюстрирует, насколько в сложном положении оказывается мысль, настроенная на агрессию как единственный и конечный способ решения проблем. Будь эти конспирологи на месте американцев и грузин, они действовали бы иначе. А настоящие действия США и Грузии им непонятны. Вот и выдумывают теории одна другой краше.

Более того, предположения, высказанные в статье, гораздо лучше могут служить обоснованием для версии российской агрессии в Грузии.

Как было сказано выше, то, что до конфликта и в потенциально прифронтовой зоне находилась сверхсекретная американская техника (допустим, что это не утка), доказывает, что те, кто знал об этой технике, никак не были заинтересованы в войне, представлявшей известную опасность и физически для самой техники, и с точки зрения разглашения факта её существования. Это согласуется с тем, что американцы сами говорили, что отговаривали Саакашвили от любого обострения конфликта и от любого применения силы.

Итак, представим себе, что Грузия действительно стала «тыловым складом» для американских войск, готовящихся к войне с Ираном — Турция, другой возможный союзник, показала себя ненадёжным партнёром в о время операции в Ираке, блокировав в какой-то момент полёты авиации над своей территорией, поэтому очень удачно будет использовать как транзитную базу именно Грузию. План задействовать Грузию был, скорее всего, принят в апреле на саммите НАТО, когда Грузии не дали MAP, но пообещали вернуться к вопросу в декабре — возможно, до декабря Грузия должна была членство в НАТО заслужить, а может быть она была просто удобнее для США в качестве страны, не связанной лишними обязательствами даже со странами НАТО. Ни о какой войне в Осетии «для прикрытия» речи, конечно, не шло, техника поставлялась под видом вооружения, направляемого по контрактам для грузинской армии и для совместных учений. Известно, что, например, похищенные российскими военными в Поти «Хаммеры» были привезены для учений, но не были востребованы — их привезли и просто оставили там. Возможно, руководство Грузии даже не полностью было в курсе, что именно им привезли — знай Саакашвили, сколько важных вещей у него сложено, стал бы он рисковать ценным американским оборудованием? Таким образом, в начале августа США никак не заинтересованы в войне в Грузии и всячески отговаривают руководство Грузии от силовых действий.

Представим теперь, что руководство России в курсе того, что происходит. В этой ситуации Россия получает уникальную возможность — интересы США гарантируют, что Грузия не будет воевать, и значит Россия может усилить своё присутствие в Абхазии и Южной Осетии, и Грузия вынуждена будет это проглотить; кроме того, если возникнет достаточно серьёзный конфликт, можно будет оттянуть или сорвать и американскую операцию в Иране.

Перед Россией две цели: присоединение Абхазии и Южной Осетии и срыв иранской операции США: какая из них важнее? Если рассмотреть, как можно добиться срыва иранской операции, то для этого было бы достаточно усиления миротворческих сил и расширения зоны их патрулирования, а для этого большой конфликт не нужен — предлогом могло стать любое усиление напряжённости. Поэтому как вариант можно рассматривать, что Россия планировала не войну, а только усиление перестрелок на границе — и для этого поставляла осетинам вооружение. Война могла быть спровоцирована Кокойты, заинтересованного в признании независимости Южной Осетии (именно он начал распространять слухи о геноциде и полностью разрушенном Цхинвали, а за несколько дней до войны эвакуировал население города), а могла быть «игрой на опережение» со стороны Саакашвили — если он принял за вторжение поставки вооружений осетинам и подготовку Россией миротворческой операции, и если он был не в курсе относительно готовящейся иранской операции и пошёл наперекор советам американцев.

Тем временем, начиная с апреля Россия проводит ряд действий по усилению своего присутствия в регионе, одновременно способных спровоцировать Грузию и тем самым обосновать вторжение российской армии. Россия вводит дополнительные войска в Абхазию — Грузия молчит. Россия осуществляет полёты военных самолётов над Грузией и сбивает грузинские беспилотники, обнаружившие присутствие российских военных — Грузия обращается в совбез ООН, но сама активных действий не предпринимает. Россия вводит железнодорожные войска в Абхазию и ремонтирует железную дорогу для подвоза других армейских соединений, Россия ремонтирует дорогу в Цхинвали, Россия проводит учения «Кавказ-2008», где отрабатывает проход армии через Рокский тоннель и марш-бросок по горной местности — Грузия молчит, предлагает переговоры и не предпринимает существенных силовых действий, только дежурно отстреливается.

Одновременно «для внутреннего употребления» задействуется легенда, что все предпринимаемые Россией действия направлены только на помощь Южной Осетии и Абхазии — вряд ли руководство Осетии было в курсе относительно секретных операций американцев. Мирное население Южной Осетии эвакуируется — там уже все знают, что скорая война неизбежна, кроме того эвакуация также становится элементом психологического давления на Саакашвили. Кокойты твердит о грузинских агрессорах и отказывается от переговоров. Осетия начинает обстрел из тяжёлого вооружения грузинских сёл, обстреливает из пушек грузинский батальон миротворцев — только тут Грузия зашевелилась и начала собирать армию около Цхинвали, но в то же время Саакашвили всё равно объявляет о прекращении огня. Наконец, какая-то из провокаций удаётся, Саакашвили не выдерживает, грузинские войска входят в Цхинвали, Кокойты (сам находясь в безопасности под российской защитой) кричит о геноциде и полностью разрушенном городе, Россия уже с полным правом вводит войска в Южную Осетию и Абхазию и бомбит Грузию.

Нужно заметить, что Россия вначале действовала как будто по плану «миротворческой операции» с целью «разведения войск противников» — в этой терминологии изъяснялся и генерал Ноговицын на первых пресс-конференциях. Россия вооружила осетинских ополченцев, а когда началась война, подходила к зоне боёв неспешно — только через двое суток, вечером 9-го августа, части 58-й армии вступили в бой на окраине Цхинвали. Осетины успели разочароваться в России — стала известна фраза осетинского министра Чочиева о том, что «Россия нас кинула». Но за эти двое суток Кокойты везде успел раструбить о геноциде и разрушении города грузинами (как теперь выясняется, жертв было много меньше, и город разрушен далеко не так сильно), и в результате российская операция по разведению сторон волей-неволей превратилась в операцию по спасению «маленького осетинского народа». Был ли этот поворот запланирован Россией заранее или то была самостоятельная игра осетинского президента? Это остаётся вопросом. В пользу версии «самостоятельной игры» говорит, в частности, и то, что Россия до сих пор медлит с признанием самостоятельности грузинских автономий: если бы это было нашей целью, не понадобилось бы собирать совет безопасности, всё было бы уже обсуждено. Также можно указать на другой «ляп»: Совет Федерации подтвердил обоснованность ввода российских войск в Грузию задним числом, одобрив 25-го августа документ с датой 8.08.2008 — для миротворческой операции без оккупации такого документа и не требовалось бы, и его принятие, возможно, не планировалось изначально.

После успешного занятия Россией территории Осетии в силу входит план второго этапа — под видом расширения зон безопасности и патрулирования территории помочь Ирану, сорвав игру амриканцев. Целью России являются американские склады с оружием, а также военная инфраструктура и аэродромы, которые могут использоваться в американской военной операции — например, для дальнейшей переброски оборудования и войск. Отсюда и бесконечные рейды разведчиков (в поисках американской техники), и бомбардировки всех аэродромов в первые дни операции (в том числе чтобы завезённое оборудование не было вывезено куда-то ещё), и уничтожение на оккупированной территории всего, что имеет хоть отчасти военное назначение, и минирование местности и отдельных объектов при отводе войск. Оккупация Грузии как таковой России не нужна, ей нужно только контролировать всё, что происходит на этой территории. Россия затягивает время и «вызывает огонь на себя» — чем более вероятно вмешательство Запада в Грузии, тем больше оттягивается гипотетическая операция США, тем меньше вероятность, что она вообще случится — времени у США отпущено только до ноября, в ноябре выборы. А если операции так и не будет, то у Штатов сохранится серьёзный враг — Иран, и значит Россия будет не одна противостоять США, а сможет и дальше вредить Америке чужими руками.

То, что грузины не в курсе относительно того, что находится у них на складах, подтверждается ещё и тем, как спокойно они оставили всё это имущество, отходя к Тбилиси. Сам поспешный отвод войск может быть объяснён по-разному (неудобством позиций, слабостью коммуникаций между Западом и востоком Грузии, стремлением избежать жертв, сконцентрироваться на защите столицы и т.п.), но так или иначе Грузия ещё раз поступила не в интересах США — первый раз был, когда Саакашвили вопреки американским советам ввёл войска в Цхинвали, а второй — когда оставил американскую технику русским. Приходится думать, что американцы так и не сказали грузинам, что нужно вывезти и спасти в первую очередь. С другой стороны, конечно, можно предположить, что руководство Грузии наоборот была в курсе (либо догадывалось о происходящем) и, став, по сути, из-за США объектом агрессии России, сознательно бойкотировало дальнейшее развитие иранской операции (списывая потерю техники на военную неразбериху): ведь понятно, что если операция в Иране случится, то о Грузии все забудут, да и роль её в подготовке конфликта станет ясна. А если конфликт в Грузии останется самым важным событием в регионе, США придётся разыгрывать идею «защиты демократии» уже не в Иране, а в Грузии, и Грузия сможет расчитывать на усиленную пропагандистскую поддержку Запада и денежные вливания.

* * *

Но на всё это есть свои «но». Например, для операции против Ирана Грузия не очень удобна: она маленькая, подходы через Чёрное море требуют согласований с Турцией и т.д.. Тем более, что есть гораздо более удобное место — Ирак, куда Штаты могут ввозить что угодно и когда угодно. Есть у Америки и другие союзники в регионе — начиная от Израиля и кончая Саудовской Аравией. Что же это за операция, которую планируют Штаты, и какая роль отводилась Грузии в ней?

Второй вопрос — почему Россия так явно сжигает все мосты в отношениях с Западом? Зачем отказываться от сотрудничества с НАТО, зачем отказываться от ВТО, если можно оставаться в роли миротворца? Почему не сберечь резкие ходы для будущих обострений? Что за бонус ожидает получить руководство России от изоляционистской политики? Нельзя же расчитывать на то, что новый президент США, отрекшись от политики Буша, всё восстановит?

Третий вопрос — почему Запад практически никак не противодействовал России, не остановил её на границах Осетии, не предотвратил оккупацию части Грузии и потерю своей сверхважной техники? Если ставка была больше, чем спасение грузинской демократии, можно было бы ожидать более решительных действий, чем переговоры Медведев-Саркози.

Проект вселенской конфронтации

Заголовок — это фраза из поста Доренко, перепечатанного в блоге на «Эхе Москвы». Когда я услышал его 8-го августа в прямом эфире «Эха», стало противно. Когда позже увидел его первую реакцию на войну, не смог даже читать — было страшно. Сейчас уже наслушался, привык.

Прочитал. Не знаю, верит ли сам Доренко в это всё, но «сливает» достаточно целенаправленно. И сейчас становится понятно: фактически, это полная программа осуществляющихся действий. Программа, по которой действуют войска и политики, по которой врут журналисты, по которой ТВ обрабатывает население.

Может быть, и правда он что-то знает и рассказал, что хочет сделать «партия войны»?

[Запад] строит Россию, которая нам не нужна. Мы строим Россию, которая им не нужна. […] Принципиально важно: это полномасштабная конфронтация. Это, по сути, холодная ли, горячая ли — война на уничтожение нас как державы, пусть даже не мирового, а субрегионального значения. […]
Мы должны сделать Америке больно.  […] Мы должны испытать прочность американской военной и экономической машины не на себе. Ни в коем случае не действовать симметрично. В битве быков побеждает один из быков, в битве быка и вирусов побеждают в конечном итоге вирусы. […] Нам грозит временная изоляция, которая нанесёт страшный урон экономикам России, транзитных стран, Старой Европе. Кто способен продержаться дольше? — Полагаю, что мы, но при некоторых условиях. Мы самодостаточны, мы — планета Россия. Однако остаться совсем уж в одиночестве мы могли бы только короткое время и при мобилизационной внутренней политике. Избегая мобилизационного пути, мы должны стараться уже сейчас отчасти переориентировать связи на регионы, которыми США не управляют напрямую. Практически все товары в мире производятся уже на Дальнем Востоке. Нам есть с кем сотрудничать в этом регионе. […]
Немедленные шаги таковы:
1. Признание государственной независимости Южной Осетии и Абхазии. […]
2. Немедленное возобновление полномасштабного ядерного сотрудничества с Ираном. […] Ещё задолго до иранской ядерной бомбы американцам придётся отложить дела в нашем регионе и заняться Ираном подробненько. Я уверен, что в случае крупной военной агрессии против Ирана американская экономика просто взорвётся.
3. Мы не должны и не можем сочувствовать социальной и политической стабильности в соседних государствах, которые не союзны нам. Мы можем не сочувствовать их стабильности в разной мере активно. Можем даже и очень активно. Нам не следует устраняться от выстраивания архитектуры обществ по соседству. Скверный пример, пример бесталанной работы — Украина 2004. А хороший пример? — Я знаю с десяток хороших примеров, они в недалёком будущем.
4. У Америки есть своя Украина — Латинская Америка. Мы можем отвлечь — распылить силы Америки на этот регион, достаточно просто ничего не делать — Чавес с китайцами всё сделают за нас. […]

И в самом конце:

Так что же? Не играть, раз в конце всё равно все умрут? — Нет. Надо поиграть.

Курсив мой.

Всё это мне кажется иногда глупым (например, намёк на зависимость США от Китая — проблема в том, что это зависимость взаимная: Китай растёт, пока США за это платят), а иногда даже смешным («планета Россия» явно происходит от «глобуса Украины»). Но чем дальше, тем больше похоже на правду.

(А американцы тем временем подводят корабли к Ирану и входят в Чёрное море…)

Грузинское дело

Кажется, дело было так: Россия в конце лета собиралась устроить войну с Грузией в Абхазии (или делала вид, что собиралась), и даже ввела в район Кодори некоторые войска. Грузины с помощью беспилотных разведчиков это засекли, абхазы и русские эти грузинские беспилотники посбивали, но было поздно — ситуация стала публичной.

Грузия попыталась использовать публичность для получения преимущества — обратилась в СБ ООН и к европейским странам. Однако Россия заблокировала почти все грузинские инициативы: получил развитие только эпизод с беспилотником, который был сбит российским самолётом.

Однако публичность словно развязала руки России: не скрываясь, были введены в Абхазию российские железнодорожные войска. Были сообщение и о вводе частей ВДВ в район Кодорского ущелья. (Одновременно вёлся ремонт автомобильной дороги в Цхинвали). Многие говорили, что по завершении ремонта коммуникаций по ним начнётся ещё более активная переброска войск.

Судя по всему, в последнее время грузины придумали новую тактику. Саакашвили гораздо больший мастер энергичных асимметричных ответов, чем Путин: грузины стали с опережением накручивать ситуацию вокруг Осетии. Там всё проще: и режим Кокойты слабее, чем правительство Багапша, и России в Осетию сложнее войска вводить — дорога из Владикавказа узкая. Если Россия ударит в Абхазии, грузины объявят об агрессии и займут Осетию. Но если грузины атакуют Осетию первыми, то Россия получит право «защитить» и Осетию, и Абхазию. Теперь игра идёт вокруг того, кто ударит первым.

Но Кокойты в любом случае в проигрыше — его Россия защитить не успеет: сейчас войска сосредоточены в первую очередь на абхазском направлении, а ввод войск в Осетию слишком сложен и заметен, на превентивный ввод войск Россия не пойдёт. Всё, что русские смогли дать Кокойты для защиты — это 350 боевиков-осетин из Алании. Значит, у грузин будет в Осетии большая фора. Кокойты понял, видимо, что дело пахнет керосином и понемногу эвакуирует людей, готовясь то ли к бою, то ли к сдаче.

Именно на панику в руководстве Южной Осетии, судя по всему, рассчитывают грузины, добиваясь прямых двусторонних переговоров без участия России. Россия же старается таких переговоров не допустить, предполагая, видимо, что Кокойты может «переметнуться» и сдать республику грузинам в обмен на собственную безопасность.

Таким образом, ситуация может свестись к размену: Грузия получает в Южную Осетию (Цхинвали, кстати, всегда был в составе грузинского Картли-Кахетинского царства), а Россия — Абхазию в качестве некого протектората. Возможно, это бы всех и устроило.

Но каждый хочет урвать побольше. Россия мечтает о дестабилизации в Грузии, чтобы затруднить движение Грузии в сторону НАТО. Правда, при этом Грузии выгодно любое как можно более быстрое разрешение ситуации, а Россия заинтересована в затягивании неопределённости. А Грузия уже давно хочет сдвинуть с мёртвой точки процесс возвращения Абхазии — правда, всем понятно, что это дело безнадёжное, но для Саакашвили отступиться значит потерять лицо. Пока игра вокруг этих вопросов ещё для кого-то имеет смысл, будет продолжаться и выжидание.

upd. Ожидание кончилось, начался штурм Цхинвали. Видимо, Саакашвили понял, что если он промедлит, он упустит и этот кусок: в Осетию войдут российские войска, и первые машины с оружием, по некоторым сообщениям, уже пошли. Теперь шанс Грузии — быстро и с минимумом жертв взять контроль над Южной Осетией. Грузия берёт слона (Южную Осетию), Россия — ферзя (Абхазию).