О мотивации (в аське)

Я восхитился тем, что уходящий в отпуск Мишка Ш*** с утра спрашивал всех, что ему ещё в последний день важного имеет смысл сделать.

Я [10:55]

Вот как бы так сделать, чтобы все (не только разработчики) спрашивали друг у друга «а что бы мне ещё сделать полезного?» Так и правда начнёшь желать по придумке Ш*** некого вируса, который исправляет мотивацию людей, делая из них альтруистов 

Денис Т*** [11:00]

тогда все сдохнут скоро )

Я [11:00]

Наоборот. Работа угнетает только когда не хочешь её делать. А объём можно делать тот же, дело не в эффективности, а в доброй воле. То есть если бы ВСЕ по-доброму делали бы своё дело (менеджеры, разработчики, начальники), можно было бы не считаться, кто сколько сделал, а решать задачи на более высоком уровне. А пока каждый (или хотя бы кто-то) старается улизнуть и сделать меньше, приходится решать не вопросы планирования, а вопросы принуждения к труду, а это и противно, и не результативно.

Денис Т*** [11:03]

Развелось идеалистов

Я [11:04]

Вовсе не идеализм. Это вопрос изучения и согласования «инстинктов» (как у муравьёв) с необходимой работой. Может быть, надо задачу ставить, подлаживаясь под инстинкты, может быть инстинкты надо корректировать под постановку задач… Может быть вводить какие-то коллективные мотивации. Это технологические вопросы. Но сложные, увы.

Денис Т*** [11:06]

Надо просто мотивировать

Я [11:06]

Надо «просто» мотивировать, но «сложно» этой простоты достичь 

Денис Т*** [11:08]

Это другой вопрос. Главное что решение, с которым все согласны, в одно слово укладывается.

Я [11:08]

Плюс разница в отношении. Чем мотивирован Ш***? — Тем же, что и Серёжка С***. А результат разный. Хотя, может быть, надо С*** водить обедать вместе с нами? Боюсь, что в случае Мишки отношения с П***, тобой, Максом и мной за обедом — один из главных мотиваторов. Для меня, кстати, это тоже так. Но в обратную сторону: чтобы не зарываться в постановке задач.

Денис Т*** [11:12]

Хм. А для меня — нет. Что автоматически возвращает нас к индивидуальности мотивируемого.

Ещё о Данииле Сысоеве

Даниил, конечно, обо мне не знает и не помнит (а я напоминать не стану), но в моей жизни — какой важный, какой необходимый он человек! Я просто семимильными шагами продвигаюсь, и всё благодаря ему. Он ставит замечательно вопросы так, что ответ просто сам собой возникает.

Вот Даниил высказался о Льве Толстом. Фрагменты этого его выступления:

Я действительно считаю его бездарностью. Немыслимо много ненужных слов. Бедный слог. Глупая философия. Не случайно большинство читателей (но не я ) пропускают философские главы в «Войне и мире».  Думаю, что величие Толстого также искусственно создано нашей либеральной интеллегенцией, как и величие Чернышевского. Уровень литературы приблизительно тот же.  Любая попытка сравнить Толстого с Пушкиным, Достоевским, Блоком, Георгием Ивановым, Булгаковым или даже с Дашковой и Пелевиным показывает его полную бездарность.

Я убежден, что «талант» Толстого — просто липа, «черный пиар»… [Толстой] был наглый бездарный графоман с философией достойной околоподьездного алкоголика. Он создал свою секту, и его использовали в качестве тарана против Церкви и Империи. Та же ситуация как и с бездарным самоучкой Дарвиным, не имевшим никакого образования. Вообще мне кажется, что антихристианская пропаганда последних двух веков — просто торжество наглого хама, которая как в сказке про голого короля поднимает на пьедестал всякую бездарь, лишь бы она была достаточно мерзкая. 

[орфография и пунктуация авторские]

В другом месте и по другому поводу сегодня видел — «Полутораумные кажутся полоумными тому, кому доступна треть их ума…»

Но вот надо же именно сейчас мне это прочесть (а ему написать)! Дело в том, что сейчас как раз я Толстого и перечитываю, и как раз «Войну и мир», — и стараюсь ничего не пропускать. Полностью не читал со школьных времён, и сейчас пребываю в совершенном восторге и от манеры изложения, и от романа в целом, как произведения. Мало с кем сравню, но в первую очередь, пожалуй, с «Героем нашего времени»: тоже совершенно неформатное, вне всяческих рамок, произведение… но не в этом дело.

Именно сейчас, в очередной раз близко понимая фантастический талант Толстого, мне очень легко сказать и верить, что Толстой, конечно, заблуждался, пытаясь создать собственную версию христианства — но не потому заблуждался, что не имел права поднимать руку на веру и т.д., а потому, что христианство того не стоило. Толстой — вовсе не мессия, но умный и современный человек, по крайней мере в период активной литературной работы. Он задавался вопросами, которыми задаётся любой человек, и умел сформулировать их и правильно поставить — за что честь ему и хвала. Он, наверное, не был христианином — он мог принимать или не принимать что-то в христианстве, то есть изначально стоял «сбоку и сверху». Его герои — и атеисты, и католики, и масоны, и православные, и простые крестьяне, исповедующие тёмную народную веру. Его мир наполнен идеями, он не связан канонами, он мыслит свободно. Только такой и может быть позиция современного человека… но такой не может быть позиция христианства, позиция старой религии. Поэтому анафема Толстому была совершенно правильной — но она была приговором не Толстому, а христианской церкви.

Наверное, затем и нужны регулярные «пришествия», пророки и т.д. — человечество как будто устаёт от старых слов, наполняет их смыслами до полного стирания, замусоливает, и только новый пророк, ещё не отрефлексированный, может дать людям снова яркий факел веры. Приди сейчас снова Христос, даже с той же самой проповедью — и снова возникла бы та же изначальная вера. Читать Писание — всегда удовольствие, там истинное Слово сияет и будет сиять. Но разные традиции, обряды, случайные комментарии, однажды усвоенные и возведённые религией в закон, а затем устаревшие, но так и не отменённые, неизбежно портят его изначальную чистоту.

Я всегда считал и считаю, что сохранение традиции, накопление знаний в едином русле и в преемственности есть великое дело, и только это и есть цивилизация, только в этой преемственности живёт человечество и культура. Но чем дольше идёт накопление, чем больше накапливается знания, основанного на том, изначальном знании, тем больше риск, что хоть какая-то часть этого массива треснет и рухнет от времени, и увлечёт за собой и другие части.

И когда такое обрушение происходит, в такой ситуации есть два выхода: либо ортодоксия, либо обновление. Ортодоксы будут держаться за свои обряды, пытаясь противодействовать естественному ходу времени (так поступают русские православные), а обновленцы попытаются применить старые догматы к изменившемуся миру (этим путём идут католики и протестанты). Однако обе попытки только дескарализуют, принижают и в конечном итоге разрушают церковь. Неслучайно всё больше возникает околохристианских сект — люди хотят читать Евангелие заново, не сообразуясь с опытом чтения, накопленным за две тысячи лет. Христос будет вечно (как и Лао Цзы, Будда, Магомет), а христианство уже сейчас в глубоком кризисе, а потом оно прекратится и исчезнет, развалится под собственным весом. И, что самое главное, вместе с ним под обломками окажутся блестящие христианские мыслители, и это ужасно жаль — но ни ортодоксия, ни обновление не спасут их, вот в чём беда. 

Повторяю, анафема Толстому была правильной, но она была приговором не Толстому, а церкви. Даниил Сысоев тоже абсолютно прав, он верит последовательнее других, и он не пытается следовать здравому смыслу и не смешивает догмат с современными представлениями. И точное и честное следование религии и церкви ни к чему другому не ведёт, кроме вот этого его гомерического безумия, что и показывает неуместность христианской церкви в нашем мире.

Так из мелкого повода и чтения великолепной книги рождается понимание, почему я всегда буду ссылаться на Нагорную проповедь, но никогда не смогу быть христианином. Да потому что христианство — устарело.

На работе

Программист, входя в комнату, с грустью:
— Супа, что ли, съесть горохового…
Берёт кошелёк, вздыхает громко, выходит.

Вот до чего работа людей угнетает. Я ему сегодня три таска завернул.

Не тяжело

А 23-го был на Кузьминском. Не трудно туда было ехать — знакомая дорога, а от дальней задней калитки, что выходит на Сормовскую, до Вадима и вовсе пешком дошёл, по пути ещё крюка дал, хлеба купил. Считай, соседи…

И с лёгким сердцем. Бывают люди, о ком думать приятно. Даже когда их нет. Иногда заставляешь себя слегка притворяться — стараешься видеть человека таким, каким он был, каким он запомнился, не даёшь себе перебивать прежние тёплые воспоминания новыми изменениями и событиями. С самыми близкими людьми этот фокус не проходит, человек меняется и меняет твоё представление о себе. Но если соприкасаться изредка — тогда получается сохранить прошлое, и лучшее из прошлого. И в данном случае приятных воспоминаний хватало с лихвой, а встреч в последние годы было мало… Обращение к памяти входит в привычку — и потом, потом помогает, спасает. Как будто просто в гости зашёл. По-соседски.

Valentine?

Давай відпустимо все
Все те, що нас зупиняє
Все те, що змінює нас
Ще один день так по одному лякає

А теплі краплі дощу
З’явились у літньому небі
Без них не може земля
Бачиш, а я бiльше не можу без тебе
Зовсiм не можу без тебе…

Это целый день в ушах. Не празднично, да :)

Ощущение под превращается в ощущение на

Почти диагноз, или хотя бы анамнез. Модель.

Два основных пункта, два основных ложных заблуждения, связанных между собой.

Первое. «Репетиция жизни». Как будто всё ещё не начисто, а начерно. Как будто всё можно потом переправить. Иногда приходит ясность, что всё это — навсегда, и многое навсегда упущено, но её загоняют в дальний угол сознания — во многом именно чтобы не думать о том, что именно упущено. И продолжается не жизнь, а игра в жизнь.

Второе. Надо быть таким как надо. Как будто есть кто-то настоящий, которым надо стараться быть. Именно его роль и играем, его и репетируем. В результате многих лет подобной репетиции собственная личность вычищена до блестящего полного отсутствия. Нет собственных желаний, есть только слово «надо». Нет поведения, есть роль. То, что надо делать, формируется из смутного понимания потребностей окружающих людей.

Разумеется, регулярно это прорывается неврозами, истериками… Особенно когда не удаётся оправдать чьи-то надежды, когда ждали чего-то, а получилось то ли хуже, то ли вообще не то. Это не комплекс святого, вовсе нет, но любая ошибка, любое подозрение, что сделал что-то не так, особенно что-то стыдное или смешное — вызывает взрыв иррациональной неконструктивности. Убежать, исчезнуть (в том числе навсегда), забиться, закрыться руками, и — хотя бы переждать.

Попытки как-то ввести в рациональное русло эти взрывы, в принципе, были даже удачны — мысль, хоть и пинками, гонится к вопросу, как исправить то, что сделано неверно. Исправление ошибок и обучение новому приносят облегчение. Но — не устраняют причин этих взрывов.

Попытки же думать о том, что так в целом жить нельзя (под разным соусом) упорно приходят ко второму пункту: что так неправильно, и надо как-то иначе. Стать просто собой не получается. (Возможно, уже и некем там становиться… ничего не осталось).

«А-а-а, зимы не будет, а-а-а, тебя он любит…»

Очень русское, как мне кажется. Россия сама — такая.

Тем сложнее исправить, раз всё вокруг так — и только так.

Хорошее утро

Наугад включил радио, и услышал любимый свой ре-мажорный концерт Гайдна. Они его как-то связали с днём влюблённых. Глупо само по себе, но для меня — более чем осмысленно. Давно-давно, ещё в школе, лет в пятнадцать, у меня с этой музыкой была связана некая история. Я даже тогда выучил третью часть (именно то самое; тогда я ходил в Детскую республиканскую библиотеку, на Октябрьской площади, и однажды очень кстати нашёл там нотный отдел…), и до сих пор не могу её слушать спокойно. 

Вадим ещё спал. Я думал со скуки почитать Папюса (что лежало сверху). Вспомнил, что читал у Барнса в «Артур и Джордж», что эзотерические знания и обращние к духам сто лет назад воспринимались вполне как научные, в современном значении этого слова — это было изучение неведомого. Но Папюс оказался малопонятен и скучен. Он ссылался на Даниила, как одного из основателей Каббалы, и я решил почитать Даниила.

Русской библии не нашёл, стал читать (с известным трудом) King James.

Никогда не обращал внимание, а тут вдруг заметил, что название «серебряный век» (то самое время, начало XX века) — это отсылка тоже и к Даниилу, к чередованию царств в толковании сна Навуходоносора.

У этого истукана голова была из чистого золота, грудь его и руки его — из серебра, чрево его и бедра его медные, голени его железные, ноги его частью железные, частью глиняные. […] Ты, царь, царь царей, которому Бог небесный даровал царство, власть, силу и славу […]. Ты — это золотая голова! После тебя восстанет другое царство, ниже твоего, и еще третье царство, медное, которое будет владычествовать над всею землею. А четвертое царство будет крепко, как железо; ибо как железо разбивает и раздробляет все, так и оно, подобно всесокрушающему железу, будет раздроблять и сокрушать.

Интересно, кстати, как трансформируются значения слов в русском и английском переводе. Где у King James «favour and tender love with the prince of eunuchs» — там в русском «милость и благорасположение начальника евнухов». Или это я так испорчен школьным английским, что вижу разницу?

А ещё — почему по-русски в третьей главе 99 стихов, а в моём издании King James — только 30? (По-русски стихи с 24 по 90 — «И ходили посреди пламени, воспевая Бога и благословляя Господа…» —  взяты в квадратные скобки, и их нет в английском варианте).

Посмотрел в Википедии, совсем странно: «особенностью александрийского перевода [т.е. Септуагинты] кн. пророка Даниила является существование в нем лишних против еврейского текста добавлений. Это ст. 24-90 третьей главы, история Сусанны, изложенная в 13 гл., и рассказы 14 гл. о Виле и драконе.» А чуть раньше: «Уклонение [перевода 4-6 гл.] греческого александрийского текста от арамейского подобно тому, как если бы дело шло не о различных чтениях, а о двух совершенно самостоятельных рассказах. Переводчик распоряжается текстом этих глав с неограниченной свободой: он то расширяет его…, то сокращает… Господствующий здесь произвол невероятен: без всякого права переводчик то истолковывает текст, то перефразирует, то сокращает. Почти ни один стих греческого текста не соответствует масоретскому… Отвержение древнею церковью александрийского перевода книги пророка Даниила было причиною того, что он вышел из употребления в последующее время и едва не затерялся. Он был найден в конце 18 ст. и издан в Риме в 1772 г. по рукописи 9 в.»

То есть по-русски, и даже в так называемом «старославянском» варианте («по стандартному, елизаветинскому изданию 1900-го года») воспроизводится Септуагинта, найденная в конце XVIII века? Забавно…

Топонимика

Хоть где-то я нашёл правду. Там все буквы Ё на месте.

Да, Палашёвский переулок! А то после того как дворник там же на углу Бронной, когда я искал пункт выдачи товаров Озона, мне сказал «ПалашЕвский», я чуть не подумал, что ошибаюсь — вроде же местный житель… нет, оккупанты везде.

И Кадашёвская набережная! И Самотёчная, вашу мать, улица!!!  И Лёвшинский — тоже через «ё«.

Нервный смех на работе

Руководство ИТ у нас — Большой П и Большой Ж (по первым буквам фамилий).

Соответственно, пуководство и жуководство.

(из случайной опечатки)

This country

Просто недоумения.

Никогда не понимал, почему патриотам не нравится, когда говорят «эта страна». Почему нет? Грамматически правильно, и указывает на место пребывания. Конечно, эта. И дополнительно, вроде бы, уже давно разобрались, что это совершенно необязательно непатриотично, что в Америке this country произносится гордо — ну, отрефлексирован вопрос, давно и надёжно. Но всё равно — употребление словосочетания «эта страна» для кого-то до сих пор равносильно словам «я еврей, ненавижу Россию и хочу уехать в Штаты».

Никогда не понимал, почему наши коммунисты называют себя коммунистами. Они же, на минуточку, почти постоянно путают базис с надстройкой. Они исходят из того, что коммунизм — это хорошо, и поэтому его надо строить. А это уже, во-первых, оппортунизм: вроде бы, по Марксу, коммунизм — это не то, что можно выбирать, а нечто неизбежное. А во-вторых, они забывают о классовом характере морали и её изменении при смене формации. Глупо говорить, что нечто «хорошо», если оно принесёт с собой совершенно иное понимание добра и зла. Наконец, по Марксу коммунизм — это в первую очередь не справедливое общество, а следующая за капитализмом и более развитая экономическая формация. Именно развитие производительных сил требует изменения производственных отношений, справедливость, добро и зло — вторичны. То есть может быть они и коммунисты —  но не марксисты точно. Скорее всего, коммунизм их — стихийный, а ещё вернее, что они коммунисты по привычке. Определять коммунизм как добро и справедливость — значит не отличать коммунизм от рая. Определять коммунизм как не-капитализм — зачастую означает только возвращение в до-индустриальную эпоху.

Далее, наши коммунисты почти никогда не интернационалисты (например, часто они банальные антисемиты). И уж почти всегда для них национальное выше классового — между тем, нация (и патриотизм заодно) по всем понятиям есть один из моментов буржуазного общества. Нация — это идеологическая конструкция, созданная в своё время буржуазным строем для охраны интересов национального капитала и ведения войн в эпоху империализма.

Наконец, в большинстве они поклонники сталинского социализма. Евросоциалистов и еврокоммунистов  — не то чтобы я по ним скучал, но их у нас днём с огнём не найдёшь, а почти все левые — ультра-левые: троцкисты, маоисты и сталинисты (при чём ещё не все осознают, что они такое несут). И огромное количество маниловщины. Например, многие считают СССР великим проектом построения справедливого общества, и совершенно не задумываются о том, возможен ли вообще подобный проект — для начала, хотя бы экономически — и соответственно почему этот проект развалился. Казалось бы, есть конкретный пример, возьми да подумай. Нет, врагов всё ищут…

То есть никакого «свободного общества свободных людей», никакого «от каждого по способностям, каждому по потребностям», ничего такого. Вот пример современного русского коммуниста: http://quejana.livejournal.com/25612.html. У Аксёнова в «Скажи Изюм», кажется, про таких было: «Он не ошибся машиной?» А уж идеи — принудительное равенство в бедности… Для меня это в первую очередь уничтожение стимула к труду (вообще к применению мозгов, к любому предпринимательству) при сохранении сильной власти, то есть при сохранении неравенства — понятно ведь, что роскошь в быту не главное в капиталисте, важнее власть, в частности как возможность получить желаемое — и эта власть при том «коммунизме» неизбежно останется уделом верхушки. Итого, равенства не достигнут, а экономику разрушат (Пол Пот уже испробовал эту программу, результат известен).

Ну покажите мне умного коммуниста, а? Чтобы  не в стиле газеты «Правда», а на уровне Жижека и Ильенкова, хотя бы. Может, я в партию вступлю… Если этот коммунист придумает что-нибудь против аргументов фон Мизеса :) Мне, собственно, именно этого и надо, а то я сам-то ничего придумать не могу. А спросить не у кого.

Возвратясь

Нет, всё-таки нельзя дружить с ядерной бомбой.

Вы можете быть сколь угодно хорошим человеком, душевным и понимающим, справедливым и умным — но если вы хотя бы иногда взрываетесь, ничего кроме страха вы уже к себе не почувствуете. Ждать чего-то другого — бессмысленно.

Перечитывая Натаниэля

Ну, про искушение или испытание — это особый вопрос. И насчёт намёков тоже.

Но даже если впрямую. Практически, Иов — это действительно только о том, что некоторые могут продолжать славить Бога в любых ситуациях, что бы ни случилось. А другие, надо думать, не славят, а кричат «Господи, за что?» даже когда ничего из ряда вон выходящего не случилось. По сути, это о том, что события, происходящие в жизни, никакого отношения не имеют к тому, славить или не славить.

Но ведь надо хотя бы учесть, что и мера, и болевой порог — он у каждого свой.

Мне бы больше понравился другой Иов. Он не был бы ни успешным торговцем или скотоводом, ни старцем. Обычный не нашедший себя пока что юнец. Он бы, скажем, тратил кучу времени на избавление от прыщей. И все процедуры доставляли бы ему сами по себе мучения. Ему бы не хотелось этим заниматься, но если выбор — или муки, или прыщи — то приходилось бы, хоть и противно, принимать что-то, мазаться всякой дрянью, делать ванночки для лица… Он страдал бы от полноты — не то чтобы он был толстый, но наличие животика его бы смущало. Он знал бы толк в простых удовольствиях, у него был бы вкус, и он любил бы готовить и любил вкусно поесть, и даже выпить пива иногда, а потом поваляться с хорошей книжкой — от всего этого животик, конечно, не уменьшается, и ему приходилось бы бороться с желанием получить удовольствие еды и питья (ничто так не портит характер, как ограничение в еде), а по утрам, с трудом встав, надо было бы через силу делать зарядку. Вся жизнь его проходила бы в совершенно нерадостных трудах — вечное надо, надо, надо, и принуждал бы он себя к этому исключительно сам. Беспросветная серая жизнь. Почти как у всех. Чуть больше желания быть лучше, чуть меньше возможностей этого добиться. И всё.

Без катастроф, жутких язв и разбойничьих набегов. У нас и так все в курсе, что раз Чернобыль — значит, Господь посетил нашу страну.

На работе

Наверное, на работе придётся делать перестановку мебели.

Хорошо, что мы с ним за всё, за что ругались, успели хоть как-то помириться… хоть за это я спокоен. Но всё равно ведь, в одной комнате, общие проекты… Каково тем, с кем он дружил? Если даже мне — когда хочется что-то сказать, или просто взгляд по привычке над монитором в окно — а там, у окна, пустое место… Притягивает взгляд, это точно. (А в графике на доске до сих пор его имя…)

Туда вряд ли кто-то сядет — новеньких по кризисным временам вряд ли скоро возьмём, да и то — надо ли сажать кого-то на такое место? Программисты народ суеверный. Значит — какое-то время пройдёт, и вместо стола можно будет цветы у окна поставить, а то сейчас они посреди комнаты без света пылятся.  (Это он за ними следил…)

И больше ничего.

Смерть пососедству

…молодой человек с ножевым ранением в живот был обнаружен прохожими в 21:20 мск воскресенья у дома номер 2 по улице Бутлерова… (http://www.rtr-vesti.ru/doc.html?id=233309&cid=8)

Это в одном квартале от меня.

Вспомнил вчерашний разговор. Примерно что-то такое: «…да, я тоже их не люблю, но я хотя бы могу внятно объяснить почему, и могу предложить что делать с законами и т.д., а не просто ору, что их надо мочить…» К сожалению, здравомыслящих мало, и становится всё меньше, судя по всему.

PS. Да, именно так: с ксенофобией приходится мириться. Она становится рукопожатна — потому что если не, то уже не с кем будет поздороваться. Хочется только чтобы не убивали. Россия, XXI век.

Был жив, потому что умер

Кто-то из учителей сказал на вопрос «Надо ли жить так, словно завтра умрёшь?» — Нет, надо жить так, словно уже умер.

Я был мёртв, не жив — в данном случае с их точки зрения. «Нам уже не нужны глаза твои». Я не воспринимал их дискурса, находился словно в параллельном мире. (Пелевин учит нас, что дискурс — их оружие; но оно может служить и для защиты от них).

Мы вчера обсуждали это, гуляя в парке. Как мы можем жить вместе вообще? А вот так: находясь в разных пространствах, в разных понятиях, в разных координатах, оставляя друг другу свободу быть — и встречаясь только в частичном пересечении. Мы — проекции самих себя в иные миры. И это не так уж плохо — на самом деле, полностью себя может воспринимать только сам субъект, да и то разве что какой-нибудь особо просветлённый.

(Об этом тоже вчера — про Венечку вспомнили. Вадим сказал, что я никогда не был в таком состоянии, поэтому не могу понять. Но, возразил я, можно вспомнить того же Зверева — его жизнью я тоже никогда не жил, а картины его мне кажутся чудом — они и есть чудо, значит воспринимать-то могу! И Венечку тоже могу — воспринимать. А до конца понять — ну да, не выйдет, так и никого понять нельзя до конца…)

Ситуация 2002 года в его восприятии была соперничеством, состязанием, поединком (не со мной, я не был стороной, я был только вещью) — но я всего этого не замечал, тем и спасся. Теперь говорят, что мне отвели глаза, чтобы не мешал — может да, а может и нет. Я с детства отличался тем, что не замечал очевидного, чистый сердцем…

(Нищий духом. Быть может, дух, душа — это и вовсе никчёмная вещь, годная только на продажу, и то только дьяволу? Иногда кажется, что так и есть. Человека же два, сердце и душа. Душа — это страсти, где тьма и скрежет зубовный. А в сердце — любовь.)

Вадим сказал, что не замечал я ничего только из-за своего эгоизма. А я ответил, что может быть мы называем эгоизмом как раз те случаи, когда наш vis-a-vis упорно остаётся в своём мире, в своих понятиях, в своём дискурсе — не обращая внимания на то, что мы находимся в другом. Эгоизм в некотором смысле — это такое виртуальное явление, несовпадение понятий двух субъектов.

Точно так же я не заметил, например, своего взросления, когда мне было 14, 15, 16 лет. Ничего не менялось для меня. Всё новое, все новые краски этого мира — влюблённости, стихи, дружбы — всё это возникало как некий новый мир, не меняя ничего в прошлом. Был некий Лаз — прошёл на ту сторону, и там всё иное. Я только старался быть везде одним и тем же сам. Но миры эти не совмещались… Туда всегда можно сбежать, если хочешь скрыться. Забыть о битвах, соперничествах, правах, собственности, страсти — и злое око не заметит тебя.

Сегодня на совещании отдела

Разговоры с начальством.

— Информационная закрытость порождает слухи, разобщает людей и разрушает коллектив.  Почему вы не объясняете людям, что происходит?
— Если бы всё рассказывали, было бы ещё хуже. Сейчас принимаются не те решения, которые можно обсуждать на общем собрании и голосовать. Со всеми, кто будет уволен, поговорили лично, а остальным об этом знать не надо. С тобой говорили? Нет? Значит, тебя не уволят.
— Пока не уволят.
— Да, пока не уволят.

* * *

— Есть ли какие-то прогнозы по тем, кто остаётся?
— До февраля больше никого не уволим, не сократим, а дальше неизвестно. По [направлению А] к маю прогнозируют 60% сокращения относительно ноября (20% в декабре, 20% в марте и 20% в мае), но это только прогноз. По [направлению Б] — другие цифры. Поэтому сейчас ничего сказать нельзя.

* * *

— Что за дурацкий опрос был по менеджерам? Мне до сих пор стыдно.
— Почему стыдно?
— Опрос проводился не по профессиональным качествам менеджеров, а по субъективному отношению, по тому как складывались отношения людей с «дружественными отделами». Это некорректно, заставлять людей голосовать за увольнение друг друга.
— Ты его видел, этот опросный лист?
— Нет, но разве это не так?
— Мы оцениваем сотрудников по их способностям. Для менеджера общение, например с заказчиком — это главное.
— Но опрос, как я понял, проводился не среди заказчиков. А если у менеджера не складываются отношения с разработчиками или инженерами — это может быть просто показателем его требовательности к тем, кто работает по его проекту. Антагонизм менеджера и исполнителя неизбежен.
— Всё равно, важно, чтобы отношения в коллективе складывались нормально. Результативность всех менеджеров хорошая. Нам пришлось выбирать по другим критериям. Начальник имеет право решать, с кем ему лично удобнее работать.
— Я так и думал, что отчасти это было подгонкой под ответ.
— Этот опрос был подгонкой под ответ?
— Да.
— Зачем?
— Может быть, чтобы оправдаться?
— Перед кем оправдываться руководителю подразделения?! (искреннее недоумение)

* * *

— Сколько фамилий было в опросе?
— Три.
— Почему не четыре?
— Ты меня имеешь в виду? (спрашивает наш начальник, который сам ведёт несоклько проектов и во многом всегда был «одним из нас»)
— Да.
— Потому что я так посчитал нужным.

* * *

— По какому принципу увольняют людей или сокращают рабочее время? Странным, например, кажется решение по ***, он один из лучших разработчиков, а его перевели на половину оклада.
— Это решение начальников отделов. (Во время разговора начальника отдела разработки как раз нет, спросить не у кого). Да, сейчас мы вынуждены принимать непопулярные решения. Но это называется административный ресурс. Думаешь, нам легко? Этого *** и ещё одного разработчика вообще должны были уволить, мы с трудом нашли возможность оставить их на полставки. Им предложили выбор — уйти совсем или работать половину времени, и они сами выбрали.

* * *

— Почему графики работы на январь, в которых указано, в какой день кто не выходит на работу, согласуются с руководством, но не с нами? Сейчас, в декабре, все ходят в отпуска, исходя из своих потребностей и согласуя это друг с другом, и работа не страдает. А вот в январе и феврале нам эти графики как будто «спустят сверху» — в чём разница? Всё равно ведь и на январь ещё всё переиграем…
— А вот по админам график нужен. Он составляется по всей техдирекции…
— Так я спрашиваю как раз по нашему отделу, какой смысл у нас в этих графиках?
— …И для АХО тоже график нужен… Так или иначе, до утверждения высшим руководством сообщать вам об этих графиках не было смысла, графики могли и не утвердить, а теперь, когда они утверждены, вам начальники отделов доведут всю информацию.

* * *

— Учитывалось ли то соображение, что автоматизация способна увеличивать эффективность работы компании? Может быть, кризис как раз должен привести к увеличению финансирования автоматизации? Во всяком случае не к сокращению…
— Эффективность в компании постепенно увеличивалась последние несколько лет. Сейчас ресурса для дальнейшей оптимизации практически нет. Кроме того, кризис не здесь, он там (показывает за окно). Когда рынок падает, просто нет клиентов, в любом случае приходится сокращаться.

* * *

— Вы сейчас отвечаете на мои вопросы — потому что я сейчас вам эти вопросы задаю. Думаю, что у всех сотрудников есть такие или подобные вопросы. Всех беспокоит, всё ли сделало наше руководство, чтобы защитить нас — это вопрос о доверии…
— Вы могли спросить всё на собрании. Больше нам сказать практически нечего. Да, неопределённость есть, в пиковом случае может остаться вообще один разработчик… Но никакой точной информации нет, ничего больше мы не знаем.

Тест

Каков ваш внутренний возраст?

Результат: 6–10 лет — возраст невинности.

(с моими комментариями)

Если и существует ключ от сада детства, то вы, вероятно, никогда его не теряли. Вы очень часто действуете спонтанно: в одно мгновение переходите от смеха к слезам, испытывая потребность полностью отдаваться своим эмоциям. (Полное враньё, я вовсе не так эмоционален.)

Стремясь существовать в пространстве творчества и игры (неудачная попытка лести), вы активно уходите от ограничений, которыми полна «взрослая» жизнь и которые вам не нравятся. (Это отчасти верно, но дело не в «игре», а в свойственной мне безответственности и эскапизме).

Ваш очарованный мир дарит вам свободу и невинность, позволяющие с головой уходить в мечты, в которые вы умеете вдохнуть жизнь. Легкость, которую вы в себе культивируете, позволяет многое в жизни попробовать. Но, если вы не позаботитесь о том, чтобы направить ваши способности в надежное и конструктивное русло, есть риск всю жизнь пропорхать, так ни разу не воплотив свои желания в нечто значительное (Ах, если бы для этого было достаточно намерения… Увы, не всё зависит от тебя самого.).

Кроме того, ваша непосредственность и творческие порывы могут превратиться в беспорядочные поступки или эгоистические капризы. Так что позаботьтесь о своих мечтах: создайте им прочное и богатое возможностями жизненное пространство, в котором они смогут воплотиться (Замечательное пожелание, как у лучших астрологов и психоаналитиков, годится на любой случай.).

via RSH

1. Для встречи с друзьями вы скорее выберете кафе или ресторан… — с приглушенной атмосферой, где играет пианист. (Я бы выбрал «где выступают неформальные группы», но они не дают возможности поговорить).
2. Начальник обращается к вам с упреками, которые вы заслужили лишь отчасти. — Слушаю, опустив глаза и дожидаясь, когда это закончится. (Вот это, пожалуй, правда детское. Но, боюсь, что в зависимости от статуса начальника так поступают все — чем выше, тем меньше люди склонны возражать или вступать в пререкания. С непосредственным начальником я спорю. Ещё на этаж выше — тоже спорю. Ещё на этаж выше — спорю, но признаю его право делать, как ему хочется. Ещё выше — не спорю вообще, и вот там и начинаются настоящие начальники…)
3. Другие часто завидуют… — Моему терпению (Но вообще-то мне редко завидуют.)
4. Родители вам говорят, что у них важная новость. — Расспрашиваю, в чем, собственно, заключается это известие. (Никаких эмоций. Так спокойнее.)
5. Ваша сестра поручает вам на один вечер заботу о своем малыше — Я вместе с ним смотрю мультфильмы. (Ну не умею я ухаживать за детьми… По счастью, никакой обременённой семейством сестры у меня нет.)
6. Приятель предлагает познакомить с известным человеком, которым я восхищаюсь. — Я не уверен, что моё появление будет уместно.
7. Супруг предъявляет претензии — Прошу ясно и аргументированно объяснить, в чем именно меня упрекают.
8. Нередко употребляю выражение: «Я понимаю, что…»
9. В интимные моменты особенно чувствительны… — К ощущению сообщничества. (Хотя я бы назвал это скорее доверием… но другие варианты подходят ещё меньше. И вообще, я не помню :))
10. От одного из друзей недавно ушла жена — Стараюсь разрядить атмосферу и каким-нибудь образом немного его отвлечь.

upd: В предыдущей жизни этот тест был жульным: они брали случайный результат и запоминали его в cookies, и потом сколько ни проходи, как ни отвечай, результат оставался прежним. Cейчас всё честнее. Прошёл тест, отвечая на вопросы по-другому. Получил другой результат.

Отвечал, кстати, не как есть, а как мне хотелось бы поступать… как, я считаю, надо поступать, и как мне хотелось бы выглядеть… Получил результат — 35-40 лет. Ну, значит всё нормально. Ориентиры правильные. Кто я есть, не так важно — важнее правильная мимикрия.

Спасибо Фидельгольцу

Вадим: «…мне стало так хорошо! Я вдруг понял, что не хочу ни пива, ничего, даже курить…»

Знающие оценят :)

Хроника ликвидации

В коридорах конторы прямо-таки пугающе пусто. Может, уже начались предновогодние отпуска — но скорее всего и то и другое. У нас начальник отдела на конференции, и один менеджер в отпуске, так что сегодня на совещании были в сокращённом составе: двое менеджеров, включая меня, плюс начальник отдела разработчиков плюс главный — начальник службы. Отчёты менеджеров о текущей работе, понятное дело, уже никому не интересны — секвестировано всё! Важнее было, что скажет главный про перспективы, особенно в контексте дальнейшего сокращения затрат.

Главный сказал, что пока есть представление о том, что будет в ближайшие 2 месяца: и, как я понял, потому только не на один месяц, а на два, что январь заведомо мёртвый сезон, от него никто никаких изменений не ждёт. В феврале решится, будет ли весной какая-то надежда на рост, и если не будет, то пойдёт дальнейшее сокращение. То есть мы сейчас сокращаемся, потом ждём весны, и тогда, может быть, ещё сокращаемся. Предела нет — «может быть, в офисе останется всего 100 человек, и тогда уже никакой автоматизации будет не нужно».

Ещё сказал, что все доходы фирмы, похоже, съели коттеджные посёлки — поэтому подушки никакой нет, садимся жёстко. (Однако два департамента от планов по развитию информационных систем не отказались — хотя один, вроде бы, финансировать их собирается из прошлых доходов).

У нас на ближайшие два месяца по разработчикам персональные сокращения закончились, но в январе будет сокращение рабочего времени, работать программисты будут по графику. А вот по менеджерам — впервые на этом уровне официально прозвучало — «минимум одного менеджера придётся сократить». А максимум, спрашиваю? — Пожимает плечами.

Ещё начальник сказал, что нужно документировать все проекты, в том числе писать планы работ на 2009 год: что по каждому проекту нужно делать в порядке текущей поддержки, где какие дыры остались, где какие баги, и как всё работает. Документирование — дурной знак.

После совещания пошёл к программистам, выложил всё, что услышал. Решили, что надо придумывать себе архиважную и нужную работу — понятно, что кто окажется не нужен, того сократят либо зарплату урежут. Впрочем, всё равно не спасёт — сверху спускают квоты, и если все будут одинаково загружены, то сократят просто кого попало.

Узнал как раз от программистов подробности того, как оценивают нас, менеджеров. Оказывается, наш начальник (тот самый, который по аське мне советовал поторопиться с заморозкой проекта и который сегодня на пошёл на конференцию) пустил опросный лист (с просьбой оценить каждого менеджера по пятибалльной шкале) не только по всем программистам, но и инженерам на горячую линию, и сисадминам. Искренне надеюсь, что собранная статистика не будет единственным критерием для определения, кого увольнять, а кого оставлять. Коммуникабельность и взаимодействие со смежниками, конечно, важны для менеджера, но это всё же не определяющие качества. Вообще перекладывать решение на «глас народа» — это как-то подленько.

Хрень

Начальник по аське пишет:

Не затягивай с заморозкой [своего проекта]. Весьма большая вероятность, что придется отказаться от одного из менеджеров, и это будешь НЕ ты!
Поэтому тебе придется заниматься чьими-то ещё проектами, а для этого нужно будет время, чтобы в них вникнуть. Подумай.

Интересно, он всем такое написал? А я и подумал уже, ага. Вот, подумал, заморожу я свой проектик — а потом они мне скажут: извини, мол, большая вероятность не вышла, а малая вероятность случилась, пиши заявление. Так что я торопиться и беспокоиться не буду. Это пусть он беспокоится, что проект не заморожен, ликвидатор хренов. Кстати, заморозить-то его мы успеваем, пусть он не ёрзает… пока успеваем.

(Однако хрень уже сделала своё дело: из начальства никому не верю ни на грош. Они уже многих сдали, они так же и остальных сдадут.)

Неделю назад на совещании была странная фраза: дескать, мы сокращаем все проекты, и что останется, будем делать по остаточному принципу. Да от чего «остаточному», спрашивается, если всё сокращать? Ответ на загадку прост: они допускают, что уволены будут практически все без исключения. Может, конечно, и рассосётся, но готовятся они к худшему.

(Пусть бы готовились — они тоже люди подневольные, и сделать ничего не могут. Но вот кто будет этим увольнениям помогать и подталкивать, тому запомнится).

Повод для новой войны

РБК предсказывает войну:

Эксперты предполагают, что американцы готовятся к сиквелу кавказской войны, которая даст повод для принятия Грузии и Украины в НАТО […] Тревожные ожидания подогреваются распоряжением министра обороны Украины о передислокации войск с западных границ к границам России и подготовкой соглашения Украины с НАТО о транзите войск альянса по ее территории.

Замечу, это РБК цитирует РБК-дейли: то есть сами придумали, сами и пишем. Источник, несомненно, достойный доверия… в кавычках. Но осадок всё равно остаётся. А многие и верят.

Повод для этих ожиданий — сообщение о распоряжении президента Буша разрешить государственную страховку американских торговых судов от военных угроз в Чёрном море, поступившее 27 ноября почему-то из Тбилиси (первоисточник, кажется, здесь; в тот же день об этом сообщило агентство РИАН, ссылаясь на пресс-службу Белого дома, но в американских или европейских новостях это сообщение найти не удаётся).

На сегодня намечено заседание совета министров иностранных дел стран — членов НАТО по вопросу об Украине и Грузии — так что можно было бы предположить, что страховка является одним из способов поддержать эти две страны (мы, дескать, вас не бросим, будем поставлять товары) на случай, если НАТО откажется от предоставления им пресловутого ПДЧ (а это последнее более чем вероятно).

Параллельно идут сообщения о подготовке новой американской операции в Афганистане и о предполагаемом использовании американскими войсками аэродромов в Казахстане, так что, возможно, соглашения о транзите войск НАТО через Украину и страховка для торговых судов в Чёрном море — и правда часть подготовки к войне, но не на Кавказе, а в Афганистане.

А перемещение войск Украины к восточным границам, кажется, и вовсе ещё не только не состоялось, но и не запланировано: 27 ноября «Независимая газета» писала, что вопрос о передислокации войск на восток лишь только «обсуждался в кулуарах коллегии в Минобороны». В тот же день Росбалт сообщил со ссылкой на пресс-службу министерства обороны Украины о том, что «в 2009 году украинская группировка войск будет усилена не только у границ с Россией, но и на всей территории Украины«, «планы по общей передислокации военных частей украинской армии могут быть готовы к концу недели… Правда, предложения военных еще должны утвердить правительство и президент«. Сообщений о том, что Ющенко утвердил предложения министра Еханурова, не поступало, а многие эксперты выразили сомнение в том, что Украине хватит ресурсов осуществить такую передислокацию — тем самым 90 дней на страховку судов в Чёрном море и передислокация войск Украины, очевидно, оказываются разведёнными во времени.

Но РБК сгребает всё в кучу и выбирает из всех вариантов трактовки один — и это симптоматично.

Ожидание войны и даже надежда на неё (именно так) встречаются у людей всё чаще. Можно рассуждать о присущем определённым слоям населения пренебрежении к человеческой жизни, или наоборот о патриотизме, или о милитаризме, антиамериканизме и других измах — но это только необязательные и неудовлетворительные объяснения. Очевидный же факт состоит в радостном и нетерпеливом ожидании войны. Случилась террористическая атака в Индии, и сразу по курилкам и столовым пошли разговоры: дескать, недаром Кондолиза приехала в Индию! Недаром следы террористов ведут в Пакистан! Вот уже Индия стянула войска к границе! Будет, будет ядерная война в Индостане! Выдвигались гипотезы: дескать, Америке, чтобы восстановиться после кризиса и обосновать большие госвливания в экономику, удобно будет организовать где-то войну, чтобы воспользоваться ей и финансировать ВПК. Дескать, уже и в 2001 году мог быть кризис — но тогда они организовали войну в Афганистане и Ираке, а значит и атаку на WTC могли сами организовать… Кажется, люди и правда видят войну универсальным ответом на любой вопрос: экономический кризис — будет война! голод — будет война! изобилие — опять война! Может быть, это советское воспитание, построенное на культе войны? Или так дают себя знать зарытые в подсознание «когнитивные диссонансы»?

Я плохой пророк: может быть, и правда война будет. Статейки на РБК могут оказаться и правдивыми предсказаниями, и элементами пропаганды, обосновывающей новую российскую военную авантюру. Радости от начала войны я в любом случае не испытаю — но как только что-то происходит в мире, застольные беседы превращаются в «пятиминутки ненависти», а я стараюсь ходить обедать один куда-нибудь подальше, чтобы не слышать, не видеть и немного помолчать… Так надоели эти разговоры.

Беспомощность бесит

Они заставляют их — нас — писать заявления по собственному. По собственному желанию мы отправляемся в никуда. Отстреливают по одному. Сегодня ещё одного. А на той неделе двоих… и ещё двоих из соседнего отдела.

Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы,
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними?

Зарплату пока вроде бы не сокращают, а вот списки будущих увольнений уже составлены. И в них — мы все. Сосчитаны и взвешены. В пятницу среди программистов сделали опрос: кто им больше нравится из менеджеров. Каждый был должен дать оценку по пятибалльной шкале. Начальство нам про это, конечно, ни полслова; программисты, впрочем, молодцы, выдали секрет не колеблясь. Но понемногу вбивают между нами клинышки.

Чтобы каждый был только сам за себя, чтобы не были мы вместе. Что мы можем сделать, когда командир идёт вдоль строя, отстреливая каждого десятого? Списочек-то составили, и у кого там рейтинг ниже, чем у других, кто знает? А кто на втором месте, кто на третьем? Мне кажется, что тот, кто останется, не сможет с чистым сердцем считать себя победителем в смертной схватке, потому что побеждёнными окажутся его товарищи. Но всех парализует страх потерять хоть что-то.

Кто бы согласился,
Кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,
Боязнь страны, откуда ни один
Не возвращался, не склоняла воли
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!

Что делать? Даже от «по собственному» гордо отказаться — и то нет смысла. Найдут чего-то (уж у меня-то опоздания по часу — каждый день) — уволят по статье. Бороться всем совместно? Делиться общим бюджетом поровну? Они ведь всё равно уволят кого захотят. Уволиться всем вместе — пороху не хватит, да и найдут они какую-никакую замену — безработных программистов нынче, наверно, много.

Так всех нас в трусов превращает мысль
И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика.

Начальство поручило мне законсервировать проект. Я так думаю, что пока мы его не доведём до относительно консервируемого состояния, вероятность, что нас уволят, будет несколько меньше. Поэтому я лично намерен затеять масштабную переделку всего и вся, сорвать выделенные сроки и растянуть работу — чтобы и до, и после Нового Года проект не был завершён. Если уволят — останутся с недоделкой, и фиг с ними.

На кофейной гуще

С одной стороны, основной проект мой заморожен (не из-за меня, а потому что сам по себе он дорого стоит — нужны новые сотрудники и оборудование). А от нашего подразделения требуют сократить затраты примерно как раз на сумму зарплаты одного сотрудника. Я, как менеджер без проекта, по идее должен быть первым кандидатом на вылет.

С другой стороны, вроде бы на относительно высоком уровне было сказано (в контексте возможной разморозки проекта после возвращения более мягких времён), что я и тогда буду работать, что я останусь.

Правда, при этом было произнесено — «я не знаю, кто останется в центральном офисе после первого января».

Ненавижу неопределённость.

Давным-давно

Эта фотография стоит у нас в большой комнате на полке: это В.М. и я, конец 1970-х или, скорее, начало 1980-х годов.

Я мало что помню с тех времён. Родители ходили по выходным на лыжах (в поля-леса за МКАД по Калужской дороге). Часто (как мне кажется сейчас) эти лыжные прогулки были совместными с Борисовыми. Возвращались иногда вместе либо к нам домой, либо к ним на Островитянова. Фотография — это у нас, ещё на старой, наверное, квартире.

Отрывочно. Помню, как однажды Василий, идя вместе со мной по лыжне (во что были одеты, где шли — всё забылось, картинки нет), рассказывал какие-то смешные стишки… Он их забыл быстрее меня, теперь и я не помню. Помню радар, основной ориентир на лыжном пути между Калужским и Киевским шоссе. Помню, как ждали 511-го автобуса с лыжами на остановке в Картмазове… Теперь иногда даже удивляюсь, откуда мне знакомы все эти названия — Саларьево, Картмазово, Сосенки, Мамыри? Из другой жизни.

На поле перед радаром теперь, вроде бы, дачный посёлок. А на другом краю того же поля уже начинается расширившееся с тех пор Хованское…

Ещё о нравственности

Любой обманчив звук. Страшнее тишина…

Дверь опять пострадала. Осеннее полнолуние даёт себя знать.

И в телефонной трубке эти много лет спустя — одни гудки…

Проходит время, и к болезням или несчастьям иных ближних начинаешь относиться без сочувствия, но просто отмечая их как факт. Привыкаешь. Не стремишься ничего изменить. Знаешь заранее, что будет, и хочешь не помочь — а только чтобы всё прошло без лишних сложностей.

Только покоя и воли, и только для себя.

Отчего так происходит? Слабость ли это? Усталость? Или верно, что нас интересует — во всех смыслах — только новое, а к обычному мы равнодушны?

Привет! Теперь — и навсегда.

О нравственности

Cкажи мне, не думая, какое утверждение тебе ближе.

• хорошо то, что согласуется с моим нравственным чувством и в ситуации выбора принимается мной со всей личной ответственностью
• хорошо то, что милосердно
• хорошо то, что справедливо
• хорошо то, что законно
• хорошо то, что принято всеми, кто ценен для меня

Говорят, это тест на нравственную зрелость, и сверху вниз — по уменьшению зрелости. А по-моему ровно наоборот.

«Хорошо то, что согласуется с моим нравственным чувством» — это ответ эгоиста, человека принципиально асоциального. Отсылка к собственному нравственному чувству — каким бы оно ни было — это всё что угодно, это Гитлер, условно говоря, или снежный человек, дикий.

«Милосердно», «справедливо», «законно» — это уже попытки социализоваться, подогнать своё самоощущение к социальному, жить вместе с другими. Ведь мораль, нравственность — всегда социальны. Мораль и нравственность — это оценка действий человека со стороны, глазами некого наблюдателя. Внутри, наедине с собой никакой нравственности быть не может, там только инстинкты, голод, холод и боль. Вся нравственность привносится воспитанием, опытом совместной жизни с людьми. Экономическими отношениями, общением, общими интересами.

Отсюда вырастает некий «социальный контракт» — выясняется, что есть общие правила жизни в социуме, которые удобно соблюдать, потому что они позволяют жить лучше, рассчитывать друг на друга и т.д.. И чтобы определить, что хорошо и что плохо, человек уже соотносится с окружающими… Происходит переход от «хорошо то, что хорошо» к «хорошо то, что считают хорошим хорошие люди».

Ну а кто эти «хорошие люди»? — Разумеется, это ближний круг, те, с кем собственно происходит жизнь человека. Те, кто ему важен, те, кто ему ценен.

Разумеется, можно быть хорошим человеком, собственное нравственное чувство которого идеально и служит примером окружающим. Но «упаковывать» социальный генезис нравственности в образцовую личность значит просто скрывать от самого себя правду: а именно то, что образцовая личность является образцовой только потому, что её считают образцом многие другие. Таким образом, признание хорошим того, что одобряют все, кто ценен для субъекта — это не просто нравственная, но и единственно честная позиция.

И есть, конечно, ещё вариант «Акакия Акакиевича» — точнее случай человека, который живёт по правилам, подчиняясь им слепо. Но ведь именно в этой слепоте и заключается весь ужас и бездна. Понимание природы общественных правил очень помогает — чем лучше понимаешь, тем надёжнее защищён от варианта «Шинели». А если не понимаешь, как и зачем ворочаются шестерёнки социального механизма, то всё это будет казаться только злом и насилием… Поэтому «честная», осознанная нравственность совершенно необходима.

Об усилении классовой борьбы

Конечно, так и должно быть. По мере того, как не остаётся почти уже ни одной иной возможности, загнанный в угол демон сопротивляется всё сильнее… Зло пытается найти себе опору. Я по-прежнему стараюсь ему опоры не давать. Кажется, я знаю, почему до сих пор зло и добро не могут победить друг друга: потому что после таких сражений каждая сторона думает, что победила она. Зло побеждает, наступая, добро — уступая. Кто же победит? И так будет продолжаться без конца…

А побеждённым всегда будет человек.

Я играла с огнём
Вот в такую игру:
То ли он не умрёт,
То ли я не умру…

Я почему-то подумал сегодня (за несколько минут до восьми вечера, на платформе м.»Театральная»), что этот день последний. Так, нипочему. Последний — для чего, для кого? Сам не знаю. Может быть, и вспомнил я это только из-за того, что читаю сейчас о ночи св. Варфоломея.

Истинное я

Пелевин и Макс Фрай — это практически один и тот же писатель. Книжки про сэра Макса в смысле идей являются почти точным повторением пелевинского «Чапаева» — только в серии про Ехо всё разжёвано, и сопровождено забавными картинками для детей. А герои те же. Чапаев и сэр Джуффин — конечно, это один и тот же человек. Забавно, что даже мелочи вроде упоминания дыхательных техник совпадают.

Перечитывая Пелевина, чтобы не заниматься срочной, но неприятной работой, особенно ярко понимаешь, что значит «собрать за жизнь много духовных богатств«: очень хочется убежать, но слишком о многом они заставляют подумать, и остаёшься.

* * *

http://www.pelevin.nov.ru/texts/

По требованию издательства Эксмо, а именно Сергея Анурьева, директора по электронной коммерции, Администрация любимого сайта удалила все произведения автора 8 октября 2008 года.

Надо же, сто лет не заходил, а зашёл — и узнал, что опоздал всего на 4 дня. Впрочем, основное в электронном виде у меня есть.

* * *

Если уж об этом косвенно зашла речь. Самоубийство (один из способов «убежать» — а на физическом плане может быть и единственный) — само в себе является вещью максимально противоречивой. Это действие бесцельное и бессмысленное, так как его результатом оказывается исчезновение того, ради кого действие совершается, и кто мог бы знать его цель и воспользоваться ею. Казалось бы, нужно быть совершенно равнодушным к себе и окружающей реальности, чтобы поступать так, однако, судя по всему, происходит иначе: добровольно уходят из жизни люди не только не равнодушные к миру, но подверженные в отношении него самым сильным страстям.

Конечно, самоубийство — только самый явный случай. Человек часто поступает не менее странно с точки зрения банальной «менеджерской» логики целесобразности. Например, такое всем известное чувство, как лень. Или страх. Ведь иногда необходимо сделать мельчайшее, совершенно ерундовое физическое усилие, которое могло бы решить какую-то проблему, однако мы его не делаем — объясняя тем, что лень, страшно и т.д.. Почему, что мешает? Можно вспомнить и другое: например, читаешь книжку, и потом, оторвавшись, подумаешь о чём-то, никак, вроде бы, к книжке не относящемся — вот о том же самоубийстве. Придёшь к каким-то выводам. Почитаешь другую книжку — и уже не вспомнишь, что думал тогда, а думаешь что-то совсем другое. Как будто в другого человека превращаешься. А сны? Ведь мы в них живём. А потом забываем.

Из этих противоречий вроде как должно следовать, что человек раздвоен, размножен — и что есть некий «четвёртый» (по Пелевину) или «истинное я» (по Фраю) — тот, кто наблюдает наше привычное «я» со стороны, кто не подвержен страстям, кому мелочи безразличны и кто принимает разве что только самые важные решения в нашей жизни. Таких личностей внутри нас может быть много — одно «я» рассудком ставит цели, другое «я» ленится или боится, в то время как глубиное «я» (иногда его роль отводят природе, Богу или бессознательному) бесстрастно наблюдает за всем происходящем, отсчитывая оставшиеся секунды. Но эта теория нужна только для того, чтобы спасти логику целесообразности, разделив противоречивого человека на несколько субъектов, уже по определению обязанных подчиняться этой логике. (Вариант — построить логику поведения людей, сведя всё исключительно к бессознательному как единственной реальной сущности, объясняя человеческие страсти и странности рефлексами, инстинктами и психическими комплексами — но, в сущности, это то же самое).

Подразумевается, что каждый должен разобраться в себе, разделив себя на сущности и уничтожив лишнее, и в результате соответствовать схеме. Как это делается, описано в тех самых книжках Пелевина и Макса Фрая. Ищешь в себе «истинное я», а потом представляешь себя им, становишься им, уничтожая (умножая на ноль, превращая в ничто) всё, что окажется в остатке. Надо сказать, Макс Фрай честно пишет в «Жалобной книге», что найденное «истинное я» может оказаться и чужим, принадлежащим какому-нибудь пожирателю душ, или накху. Собственно, в том же романе явно говорится, что инициализация накха состоит в том, что он сначала съедает самого себя, а потом уже может то же проделывать с другими — примерно то же Пелевин изображает в «Generation П» и «Empire V».

Выстраивается схема: противоречивость в поведении и мыслях признаётся чем-то неправильным, и чтобы соблюсти цельность, каждый человек должен подчинить себя логике целесообразности и избавиться от страстей, выстроив внутри себя собственную «вертикаль власти». Кто сможет найти в себе «истинное я» (своё или чужое) и подчиниться ему, слиться с ним, отбросив остальное, те становятся успешными, а остальные — лузерами. Но если «истинное я» может оказаться чужим, стоит ли стремиться к слиянию с ним и быть его марионеткой? Вот в чём вопрос.

Может, стоит поступить иначе? Даже ровно наоборот. Оказаться в мире, где не существует ни Чапаева, ни его мрачной пустоты, ни обязательной целесообразности. Где нет выбора — быть накхом или пищей для накха. Где можно каждый миг быть собой.

Собственно, именно так у Макса Фрая поступил отправившийся к Мататаре Чингизид, а у Пелевина — уехавший в Париж Котовский. Не то чтобы мне нравилась вселенная с провонявшей клюквой вместо красной икры. Но они несомненно показывают правильный путь, хотя бы его возможность…

Статусное

Читал Кордонского, понял: статусность — это совок. Это вот как сынок начальника главка, притащивший в школу иностранную жвачку.

По дороге с работы

Шёл от метро и буквально рядом со мной шли трое молодых людей (два парня и девушка) и разговаривали по-английски о геях. Язык был всем им явно не родной, поэтому говорили они громко и чётко, как это делают иностранцы. Особенно разглагольствовал один из них, коренастый парень в ярком красном свитере. О том что вот-де, геи борются за свои права. А в Библии написано о том, что грех содомский противен богу. (Другой парень воскликнул: подумать только, что ты читаешь!) А на Ямайке, если кого-то уличали в содомии, бросали в море — плыви, если выплывешь, ты свободен! Мне нравится эта страна, говорил он. И ещё что-то такое же про римскую империю…

А я шёл и думал, что, пожалуй, единственное отличие геев от натуралов в том, что геям натуралы нравятся, а натуралы их, именно за это, боятся и ненавидят. А других различий, пожалуй, нет.

Упрощения

«Этого человека больше всего раздражает в мире всё необыкновенное, необъяснимое — всё, что выше его разумения; его главная задача — упростить мир, рационализировать его, чтобы он стал доступен его примитивному пониманию…»
(Д.Быков, «А был ли Горький?», стр. 231)

И ведь чем примитивнее понимание, чем меньше опыт, чем меньше мудрости — тем больше стремление к власти и тем больше вероятность, что человек этот закричит «не положено!» и начнёт всё вокруг себя исправлять. Он не стесняясь нарушит частную жизнь любого, он влезет с грязными сапогами и укажет: вот, нарушаешь! Упрощение мировоззрения — самый прямой путь к роли всеобщего надсмотрщика.

А достигнув дна упрощения, когда проще уже никак, такой человек становится консерватором и зорко следит, не возникло ли чего нового — и если увидит, крикнет: «Зачем?» — и всё сделает, чтобы вернуть всё как он привык. Будет словно «нечаянно» ронять утюг на кафель, чтобы вернуть старый драный линолеум. Споткнётся и смахнёт на пол компьютер — не было его здесь, и не надо, чтобы был! 

Упрощающий человек — мелкий диктатор, наводящий везде свои порядки. Он мещанин в самом дурном смысле — ему нужно, чтобы «всё было как у людей». Впрочем, ссылается на общество он совершенно не оправданно, он не приемлет ничего непривычного для себя, будь то от общества или от отдельного человека.

Власть, скрытое подглядывание за всеми и мещанский дух — вот с чем придётся бороться. Не признавать власти, не терпеть вмешательства в частную жизнь и делать что-то не как все — всё это потребует усилий. Самое грустное, что они могут оказаться тщетными: упрощённая материя не всегда может восстановиться…

Не понимаю я

Не понимаю всех этих стонов по поводу Ту-154 на ВДНХ. Сегодня вот во френд-ленте о смерти Райта написал один — и то политик, В.Милов (спасибо ему за это). А эти стонущие — они бы о Москве самой так же поплакали. Любой дом так же ломали. Грубо выламывая куски, вгрызаясь и вырывая из сердцевины жизнь. И Москвы больше нет. А самолёт — кроме Пелевина с космической темой в «Омон Ра», ничего хорошего мне об этом не вспоминается, никаких положительных ассоциаций. Вся ВДНХ всегда вызывала у меня только отвращение, даже не знаю почему — это теперь я выучил слова «китч» и «совок», а тогда я их не знал; да и люблю я китч, и советские годы часто вспоминаю с ностальгией — но не ВДНХ, этот гигантский пионерский лагерь. Кстати, когда в детстве восторженные родители меня завели в этот самый Ту, меня, помнится, чуть не вырвало от духоты. И до сих пор не понимаю, что такого особенного в самолётах. По-моему, то же, что и автобус.

Одноклассники

Если что и забавно в Одноклассниках, так это «связи». Всегда выскакивает что-то необычное. Девушка, учившаяся в параллельном классе в одной школе, оказывается связанной со мной через приятеля, с которым мы учились в другой школе, и через ещё какого-то парня, который вообще откуда-то из Еревана.

Утро

Комиссар:

— Чего у нас в метро происходит? Вчера и сегодня какие-то задержки движения…
— И что ты думаешь?
— Я думаю, это диверсия Саакашвили. Или пиндосы.

На полном серьёзе. Они уже готовы.